|
В
ладошке Божией
Поговоришь с иным
ровесником-православным и только диву дивишься: не
состоял, не участвовал, не привлекался, молоко по средам
и пятницам от груди матери не брал. Прямо на глазах
вырастают за его спиной белые крылышки. А узнаешь
человека поближе — все далеко не так гладко. Тогда зачем
казался?…
В онкологической
больнице все не то — и еда, и время, и разговоры. Воздух
в палате, напоенный запахом лекарств, страха, надежды и
отчаяния, толкает больных домой — в прежнюю жизнь. Но,
измученные врачами, исколотые сестрами, добровольно
настрадавшиеся от боли, они все же понимают, что впереди
брезжит иная жизнь, границу которой провел по телу
безжалостный скальпель хирурга. Зато как к месту здесь
лик Пречистой Богородицы и осознание того, что ниточка
твоей жизни в руцех Божиих…
А иногда по утрам кто-то
молится за тебя, и ты чувствуешь молитву легким
воспламенением души, и, еще лежа в постели, начинаешь
дышать: «Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи…»
Ощущение пугливо и при первой посторонней мысли или
движении пропадает.
Руководитель
паломнической службы постоянно опаздывала ко времени
отъезда автобуса с паломниками: «Ой, опять искушение —
на дорогах такие «пробки»! Да не искушение это вовсе, а
обыкновенная разболтанность.
Купил на выставке
видеофильм «Попы». Это три новеллы о священниках. Больше
всего запомнилось, как бывший элитный художник и бывший
городской житель, а ныне отец Сергий медленно, но уже со
сноровкой запрягает лошадку и едет с матушкой через
зимний лес в храм. И в церкви они вдвоем: батюшка
служит, а матушка — и хор, и прихожанка, и истопница, и
исповедница. И слезинка на щеке матушки запомнилась — то
ли от мороза, то ли от женской слабости… И кланяется она
взмаху батюшкиного кадила, и благодать Божия осеняет их
в промерзших стенах пустого храма. А батюшка неспешно
правит литургию.
На девятом десятке
уезжает мама. Уезжает не за тридевять земель, а в
Москву, к старшему сыну. И хотя решение она приняла
сама, и условия в столице для нее лучше, но разорение ее
одинокого гнездышка, исчезновение привычных вещей на
привычных местах угнетают мою душу. Была рядом — звонил
редко, навещал еще реже, но сердце знало: мама,
сухонькая, подвижная, уже склоненная к землице, всегда
рядом, в любую минуту ты можешь отбросить безконечные
дела и коснуться губами ее морщинистой щеки. Конечно,
это правильное решение — уехать, и совесть твоя
спокойна. И все же, все же…
Состояние совершенной
безпомощности я ощутил на операционном столе, когда,
обнаженный и привязанный по рукам и ногам, был предан
воле хирурга. Страшно даже представить, что чувствует
человек, которого оставляет Бог.
Как мало в храмах
красивых женщин! Я имею в виду не прекрасные лица
прихожанок, одухотворенных молитвой и Божией благодатью,
а тех, чья природная красота невольно обращает на себя
внимание в любом месте. Лишь по прошествии лет, увядшие
от скорбей и болезней, бывшие красавицы находят
прибежище в церкви. «Трудно богатому войти в Царство
Небесное». А красота — тоже богатство, дар Божий.
Умирала знакомая. Она
очень хотела исповедаться и причаститься. Один батюшка
обещал приехать сразу после престольного праздника.
Женщина умерла. Священник позвонил через неделю. Вот и
вся история. Или не вся?…
Вопрос архимандриту
Кириллу (Павлову):
— Есть ли в наше время
старцы?
— Старцы — не знаю, а
старики есть.
Из письма читателя:
«Много лет назад спустя…»
Интернетионал.
Я принес три огромных
сочных груши, а мама просит антоновки. Мама лежит в
Боткина между жизнью и смертью. Ей восемьдесят пять, и я
вглядываюсь в ее враз пожелтевшее лицо, тонкие руки,
избитые синяками уколов, и путаясь мыслями, лихорадочно
бормочу: «Мама, живи! Господи, помилуй! Мама, не умирай!
Господи, помоги!» А она, маленькая и далекая, зовет
внучку, которая никогда не придет, а мне худо от стыда,
что столько обидных слов я наговорил за годы и так часто
ранил ее сердце, под которым она меня носила. Взгляд ее
плывет сквозь, и слов в бреду не разобрать — только
имена сыновей. «Господи, повремени, дай еще малый срок,
я так виноват!» И прошел кризис, и глаза мамы яснеют, и
жизнь возвращается в тело, и она просит научить ее
креститься. «Господи, Господи!» — беззвучно кричу я,
пораженный чудом по моей просьбе. Теперь я успею сказать
маме все.
Отец Владимир Сорокин,
настоятель Князь-Владимирского собора, поведал грустную
и смешную историю. Принял он на работу двух уборщиц — по
ночам наводить порядок внутри храма. Приходит он наутро
на службу и видит, что уборкой никто не занимался. «Что
вы тут делали всю ночь?» — строго спросил он вновь
принятых. «Мы молились и крестным ходом со свечами
ходили вокруг собора», — услышал он в ответ. Пришлось
несостоявшихся уборщиц уволить. Ушли они с верой, что
пострадали за Христа.
«Когда весна придет, не
знаю,/Пройдут дожди, сойдут снега./Но ты мне, улица
родная,/И в непогоду дорога.//На этой улице
подростком/Гонял по крыше голубей./И здесь на этом
перекрестке/С любовью встретился своей//…На свете много
улиц славных,/Но не сменяю адрес я:/В моей судьбе ты
стала главной,/Родная улица моя».
Ах, какие хорошие песни
мы пели и слушали!
Когда редакция оказалась
в беде, люди откликнулись всей душой и потянулись на
улицу Калинина. Сумма набралась немалая, а люди все
продолжали идти. Знаете, что самое трудное в таком
положении? – Найти в себе силы и сказать
благотворителям: «Спасибо, хватит». Тонкость искушения
заключена в том, что приобретать необходимое для работы,
оказывается, можно до безконечности. Но надо же и самим
потрудиться.
Говорю редактору одной
весьма известной московской православной газеты:
«Издание ваше профессиональное, сочится от информации,
да после его прочтения надо в храм бежать – отмываться».
Возражать он не стал. Наверное, и такие газеты нужны,
просто читать их не всем православным полезно.
Приметы времени: на
джипе, без креста, с мобильным телефоном в руке;
деловой.
Трагедия неполных семей
состоит даже не в отсутствии в доме умелых рук и
недостатке денег; ее суть, по науке педагогике, в
дисгармонии воспитания мальчика, в преобладании
материнской защитительно-ласкательной функции и почти
полном отсутствии карательно-воспитательной функции
отца. Иными словами, у матери-одиночки вырастает не
будущий мужчина – защитник и кормилец, а «дочка» в
брюках. Отсюда начинаются многие беды: неспособность
постоять за себя, инфантилизм, желание спрятаться от
невзгод. Не ошибусь, если скажу, что такие мальчики —
основной контингент армии наркоманов, пьяниц и т.д. Про
девочек не знаю.
Из далекого далека
всплыли стихи, написанные в первые дни службы в Армии:
Хмурой осенней ночью,
В
сером тумане из ваты,
Юность порвав на клочья,
Я
уходил в солдаты.
Все
позади – забыто,
А
за туманом – что там?
Взял из привычного быта
Только любимой фото.
И в
веренице строчек
Бьется и бьется ярость:
Тку
я безсонной ночью
Алый надежды парус.
Только судьбе подвластен.
Только любимой верен.
Я
за стеной ненастий
Вижу знакомый берег.
Больничная история: в
палате четверо раковых больных исповедались и
причастились Святых Христовых Таин, пятая наотрез
отказалась. На другой день после операции она умерла.
Странное дело: с
неизбежностью собственной смерти свыкаешься довольно
быстро. Но кончина другого человека пробуждает в тебе
тот червячок страха, который ты запрятал очень глубоко.
Чужая смерть – зеркальное отражение твоей, и ты,
всматриваясь а лицо усопшего, каждый раз пытаешься
разгадать тайну непостижимой смерти и невольно
представляешь себя на его месте.
Многие верующие думают,
что в молитве «Отче наш» прошение «хлеб наш насущный
даждь нам днесь» надо понимать буквально: «не оставь
нас, Господи, сегодня без пропитания». На самом деле, по
слову св. отцев, Спаситель говорит о «хлебе свышнем» — о
льющейся с неба Божественной благодати, стяжание которой
и есть цель жизни христианина.
Церковная история:
подходит к Святой Чаше старушка. Причастившись, достает
она из-за пазухи котика и просит священника: «Причасти,
батюшка, он мне, как человек родной, причасти».
Находчивый священник спрашивает: «А кот у тебя
исповедался?» Растерявшаяся старушка скрылась в толпе.
Событие: у очень
хорошего православного человека родилась дочка. И хотя
встречались мы с ним всего два раза недолго, и крошку
его я наверняка никогда не увижу, моя душа тоже
загорелась радостью от светящихся счастьем глаз
родителя. Редкий у нас ныне гость – чужая радость…
Глубинная причина неудач
России последних десятилетий кроется в непочитании
старших. Разорвана связь между мудростью уходящего
поколения и неуемной силой подрастающей молоди.
Непослушание и самочиние стали нормой отношений между
родителями и детьми. Неподчинение отцу, нарушение
родительского запрета или благословения на Руси строго
наказывались. Непочитание старших привело к разрушению
дома под названием Русь.
Мама передала мне
небольшую иконку св. прав. Симеона Верхотурского со
Святителем Николаем, которую берегла пуще глаза. Она
принадлежала моей бабушке, Анне Федосеевне Раковой,
Царство ей Небесное. На обратной стороне иконы поставлен
штамп: «Сiя
икона освящана на Мощах Святого Праведного СИМЕОНА
Верхотурского Чудотворца 15 октября 1912 года. Освящал
иеромонах Порфирий» (подпись чернилами). Как мудро
решили вопрос с освящением наши предки! И гадать не
надо, как теперь, — освящена икона или нет.
Очень хотел бы знать:
когда обворовывали редакцию, аккуратно укладывая
компьютерную технику в коробки, неужели ни у одного из
воришек не дрогнуло сердце? Не от страха, нет — чего им
бояться в глухих трущобах? — а оттого, что лишают людей
работы, а город — православной газеты? Не пойдут им на
пользу украденные и проданные за безценок компьютеры —
Господь не попустит. А кто за них молиться будет? Нет,
не выстроить воровского счастья на несчастье других:
тюрьма доказала.
Часто слышишь с эстрады
и по радио, как профессионалы и не очень передразнивают
голос крупного деятеля советской эпохи. И никому и дела
нет до того, что он был старым больным человеком, что у
него остались родственники. Но не могу припомнить, чтобы
доморощенные юмористы высмеивали его выговор при его
жизни. Весело лаять на мертвого льва!
Чудо — твое появление на
свет, газета. Каждый раз ты возникаешь из ничего, из
мысли, мелькнувшей в голове, из слова, брошенного
невзначай, из случайно увиденной фотографии. И вдруг
рождается замысел, который красной нитью должен
пронизать газету. И начинаешь — уже осмысленно —
нанизывать бусинки материалов, чтобы соединить их
воедино, как четки. Редко удается это, но когда
случается, сердце поет от радости. Газета — чудо Божие!
Из письма читателя:
«Уже привык к
принципиальной приставке «без» на страницах
«Православного Санкт-Петербурга». Поэтому механически
отмечаю что-то необычное в названии «В небесную даль». И
подумалось — в этом созвучии есть ясный смысл: НЕ—бес—ная
даль, т.е. отрешенная от всего нечистого, что, в общем,
и отвечает первоначальному смыслу этого определения».
Ода русской зубной
пасте. Реклама иноземного товара для полости рта навязла
в зубах. Но вот беда: много лет кровоточили и болели
десны. Испробовал заморский «Бленд-а-мед» и другие
«раскрученные» пасты с результатом «ноль». Купил по
случаю екатеринбургскую пасту «Лесной бальзам» — и недуг
как рукой сняло. Мы, русские, уж никак не глупее
иностранцев, а во многом и фору дадим. Только вот
русским свой талант развернуть лень, а теперь уже и
продажная реклама проходу не дает. И все равно —
пробиваются ведь!
«Цветами смерти» называл
отец седые волосы.
Когда тебя мучает
безсонница, а жизнь кажется пустой и ненужной, и не идет
молитва, моя безпородная кошечка доверчиво кладет свою
головку на мою руку и поет-мурлычет безконечную песенку.
«Да нет же, все еще переменится, — успокаиваюсь я, боясь
малейшим движением потревожить покой теплого комочка. И
вправду, становится легче. Незаметно опускается сон.
Из прочитанного:
«Однажды я сказал старцу Порфирию:
— Геронта, я гневаюсь.
— Гнев
-
хорошая вещь. Гнев в нас вложил Бог. Гнев — это нерв
души. Сила. Он дан нам, чтобы мы гневом отражали наши
страсти, диавола. Таким образом, эту силу мы забираем и
отдаем Христу. Предавайся Христу с силой, энергично».
Пока шли яростные споры,
принимать или не принимать ИНН, тихо и незаметно исчезла
из новых русских паспортов графа «национальность». Кто
же мы теперь? — Граждане мира? — Россияне? —Или Иваны,
родства не помнящие?..
Как самолеты падают в
воздушные ямы, так и у меня случаются духовные провалы.
Полнейшая безысходность и безразличие ко всему,
нежелание молиться, читать святых отцов или идти в храм.
Чем дольше продолжается это состояние, тем хуже
становится на душе, но тем труднее заставить и привести
себя в церковь. Возможно, некоторые новоначальные
навсегда расстаются с православием именно в таком
состоянии. Рецепт здесь один: притащить себя,
упирающегося и недовольного, в Дом Божий, не на исповедь
даже, на службу. Одна такая победа многого стоит…
Знаю человека, который
помогает многим православным (у него золотые руки) «за
молитвенную поддержку» и при случае сообщает, есть
результат от молитвы или нет. Сколько ни толковали ему,
что без личной молитвы и хождения в церковь чего-то
хорошего ожидать трудно, он упорно ищет молитвенную
помощь на стороне…
Пословица: «Мой первый
злодей лень, другой злодей язык, а третий злодей
соблазн».
А у писателя В.Лялина я
запомнил двустишье:
«Свет телевизора в
каждом окне:
Это лампадки зажгли
сатане».
Двенадцать лет я в рот
не беру спиртного, совершенно равнодушен к его виду и
запаху. Но 1 января появилось такое непреодолимое
желание выпить, что только огромным усилием я преодолел
соблазн. Причину понял чуть позже: в этот день Церковь
празднует память св.мч.Вонифатия — хранителя
православных от пьянства. Вот бес винопития и обходил
своих прежних клиентов в надежде кого-нибудь совратить.
Так же внезапно нападает на людей и бес блудный. Самое
лучшее в этих случаях — совместная молитва с духовником.
На прежней квартире над
головой днем и ночью гуляла молодежь, не давала ни жить,
ни думать. Я злился и обращался в милицию. Батюшка
сказал, что бес, видя мое раздражение, устраивает
«спектакли». На новой квартире сосед сверху уже полгода
делает «евроремонт» — стучат, сверлят, распиливают…
«Когда же это кончится?» — расстроенно спросил я
батюшку. «Это тот же бес. Он отстанет только тогда,
когда ты перестанешь обращать внимание на шум. Господь
учит тебя смирению». Шум пока продолжается, но я уже
владею оружием борьбы с ним.
Мама вышла из больницы,
а, по сути, с того света. Конечно, лекарства и врачи
сделали свое дело, но главная заслуга в выздоровлении
принадлежит скромной сиделке из богадельни о. Валерия
Швецова Анне Александровне. Нужно обладать воистину
Божиим даром любви к чужому человеку, чтобы неделями
терпеть капризы, жалобы и недомогания больного. И
убирать за ним нечистоты, и терпеть обиды, и оставаться
ночевать на неуютных больничных креслах. И непрестанно
читать молитвы с упованием на Божию милость И Господь,
по ее любви к Нему, дал маме еще время пожить.
После ограбления
редакции я позвонил о. Амвросию (Юрасову), чтобы
получить утешение. «Благодари Бога за все и закажи Ему
благодарственный молебен», — услышал я. «Батюшка, вы не
поняли, нас обокрали подчистую!» — закричал я в трубку.
Недели через три, когда с помощью читателей техника была
восстановлена, я снова разговаривал с архимандритом.
«Ну, что, уразумел, почему надо благодарить Бога за
все?» — спросил он. Что сказать? Еще один урок преподнес
мне Господь, маловеру.
Купил перекидной
календарь на нынешний год. Чего в нем только не
понапутано: православные праздники, именины, дни
рождения нуворишей (Березовского, Потанина, Абрамовича),
артистов, писателей всех мастей, «всемирный день
таможни» и пр., и пр. «Объединительный» численник
полетел в печь: «В одну карету впрячь не можно…»
«Вы меня огорчили,
Александр Григорьевич, когда сказали, что отец Иоанн
Миронов благословил и окормляет, кроме вашей газеты, еще
и православный журнал. Ваши обиды меня удивили. Батюшка
наш имеет Божественный дар — дар любви. Он любит всех
ближних и, подобно прп. Серафиму, встречает всех с
умиленной радостью и благословляет на дела праведные.
Он-то знает, что и газета, и радиопередача, и еще много
журналов, если они посвящены духовным смыслам, если они
во имя веры во Христа, сколько бы их ни было — не будут
лишними, а будут во Славу Божию приводить людей к вере.
Отец Иоанн благодатный и светлый батюшка, и нельзя
сокрыть светильник на вершине горы, и как солнце светит
всем — и худым, и добрым, праведным и грешным, так и
отец Иоанн светит нам всем, и нельзя упрятать его свет
на страницах одной газеты — это было бы несправедливо! А
вы, дорогой брат, похожи на спесивое дитя, которое
топает ножками оттого, что у другого чада увидело свою
игрушку — солнечного зайчика… Но в этом мире у нас нет
ничего своего, кроме греха. С миром, раба Божия Любовь».
Не все коту масленица. С трудом, но решаюсь предать
огласке письмо читательницы.
Всего один раз
десятилетним мальчишкой участвовал с отцом в охоте на
зайцев. Длинные цепи шумливых загонщиков выгоняли косых
в поле, где их убивали охотники. И каждый раз, когда
показывают забавный мультик про умницу-зайчишку, память
возвращает меня на то заснеженное, с красными пятнами,
поле, где предсмертным плачем кричали зайцы. За что
убивали их? – Так, отдыха и развлечения ради. Потом мы
ели зайчатину и, когда попадались дробинки, весело
показывали их друг другу… С тех пор я на охоте больше не
был.
Священник, свидетель
уничтожения Спаса-на-Сенной в 1961 году, рассказал мне,
что при взрыве церкви пострадал один-единственный
человек. Несмотря на то, что начальник взрывных работ
наблюдал за делом своих рук с безопасного расстояния, он
был убит случайно отлетевшим кирпичом.
…Когда стук собственного
сердца мешает заснуть.
Пословица: «Бог не
Никита: видит, у кого дырявое корыто». Это про грехи
наши.
Еще: «Все грехи от
сравнений», — сказал священник.
Вот, опять провинился
ваш редактор. Пришло письмо от коллеги, редактора
российской православной газеты, с решением прекратить с
нами всяческий обмен. А что случилось-то? Да не
понравилось оному редактору мнение одного из наших
авторов. Призывает меня к церковному покаянию.
Удивительное дело, но смиряемся же мы с брачными
объявлениями в его издании, хотя и не считаем публикацию
их в согласии с канонами Церкви. И вообще, мы очень
нетерпимы друг к другу, прощая себе, не спускаем другим.
Даже если мы правы. А редактор, конечно, отвечает в
газете за все — и в случае несогласия с мнением
публикуемого автора.
Смерть мамы не только не
отдалила, но, по моему разумению, укрепила меня в Боге.
Это произошло не только потому, что моя душа ощутила
реальность загробного мира. Смерть привнесла в нее некий
духовный заряд, изменила отношение к великому,
непостижимому и страшному таинству Божию. Господь, чуть
приоткрыв смертное покрывало, дал возможность сказать:
мы вместе, мама!
— Кто тебе сказал, что
ты обязательно должна быть счастлива? — удивился поэт
Осип Мандельштам словам жены.
Финансы: годовой бюджет
России равен бюджету нашей крохотной соседки Финляндии с
населением в 5 млн. человек.
Покуролесив, наломав
дров в юности, очень трудно исправлять «ошибки
молодости» во взрослой жизни. Скоропалительные браки,
стремительные разводы по «несходству характеров»,
оставленные дети, угробленное здоровье, — и, как итог,
несостоявшаяся жизнь. Береги честь смолоду. На
собственной шкуре испытал.
Великое заблуждение, что
страусы от страха зарывают голову в песок. Ему же,
страусу, дышать тоже надо. Птица лишь наклоняет голову к
земле, чтобы лучше слышать, откуда исходит опасность.
Точно так же, как человек прикладывает ухо к рельсу,
чтобы узнать о приближении поезда.
Из прочитанного.
Последняя встреча о. Иоанна (Крестьянкина) с владыкой
Вениамином (Федченковым) перед его кончиной закончилась
знаменательными словами: «Пора нам всем понять, что мы
представляем собой существенную ненужность и никому не
нужны, кроме Бога».
Приснилось, как мама
сидела на берегу огненного озера и горько плакала. Из
глубины озера раздавались душераздирающие крики. «Мне
так плохо, сыночек», — пожаловалась мама. Утром я
поспешил на исповедь, чтобы покаяться и в ее женском
грехе. Но батюшка сказал, что время ее покаяния прошло,
и лишь наша молитва может помочь усопшей. Молитва и
упование на милосердие Господа. Этот сон я видел на
двадцатый день после ее кончины, когда, по учению
православной Церкви, душам усопших — с девятого по
сороковой день — показывают различные места мучений в
аду. Буду молиться.
Поэзия: стихотворение из
одной строчки современной поэтессы: «Соблюдайте мою
тишину».
Как школьник перед
уроком, иные причастники, стоя в очереди на исповедь,
торопливо вычитывают Правило ко Святому Причащению.
Занятие не только безполезное, но и вредное для души — в
храме надо молиться. Не успел вычитать Правило —
исповедай батюшке, а уж он решит, допускать тебя до
Причастия или нет.
Помощь Божия приходит
человеку тогда, когда человек уже сделал все, что было в
его силах и может впасть в смертный грех отчаяния.
Господь испытывает нашу веру и Своей помощью укрепляет
ее: что невозможно человекам, возможно Богу. Убеждался в
этом неоднократно.
Много размышляю о
святости. Прп. Серафим сказал, что цель жизни
христианина — стяжание благодати Святого Духа,
исполнение в полноте Заповедей Божиих. Получается, что
каждый из нас к концу земного пути должен стать святым…
И вот какие слова я нашел в предисловии к книжке
«Русский старец Тихон Святогорец», М., Сретенский м-рь,
2001г: «Многие считают, что святость есть нечто
незаурядное, из ряда вон выходящее. Однако такую точку
зрения вряд ли можно назвать правильной, потому что
святость — норма существования в Церкви, которой если
кто не достигает, не может быть назван вполне
христианином. Состояние христианина, не достигшего
святости, является ненормальным, нуждающимся в
исправлении. Такое исправление осуществляет Церковь. Ее
основной задачей является возведение людей до нормы, то
есть рождение святых».
Перечитал «Загробную
жизнь» монаха Митрофана и сделал открытие: Сам Господь
побуждает нас молиться за усопших, дабы изменить их
участь, если в них был хотя бы зачаток раскаяния. И
окаянна участь тех, за кого не молятся живые — хулителей
Духа Святаго, нераскаянных богоборцев и атеистов.
Современная притча: упал
человек за борт и начал тонуть. Подлетает к нему
вертолет, ему бросают веревку и кричат: «Хватай!» А
тонущий в ответ: «Нет, меня Бог спасет». Подплывает к
нему яхта, кидают ему спасательный круг, а он кричит:
«Нет, меня Бог спасет». Закачалось рядом с ним бревно, а
тонущий отталкивает его со словами: «Нет, меня Бог
спасет». Так и потонул, бедняга… Предстал он перед Богом
и спрашивает Его: «Почему же Ты не спас меня, я так на
Тебя надеялся». Тогда Бог отвечает: «А разве Я не
пытался трижды спасти тебя?..»
Никита Михалков как-то
сказал: «В России смену времен года надо выстрадать». И
правда, когда, наконец, кончится эта безконечная зима?..
Пословица: «Что дом, то
Содом; что двор, то Гомор; что улица, то блудница».
У мальчика, сдающего
пустые бутылки, спросили: — Ты хочешь, чтобы твои
родители бросили пить? — А на что я тогда хлеб покупать
буду? — ответил ребенок. («Православное радио СПб»).
Свинцовой тяжестью
наливаются веки и каменным становится тело, когда надо
вставать на Литургию. Восстани, душе, что спиши? Но как
же спать хочется! Вот она, на деле, борьба со
сластолюбивым телом. И далеко не всегда ты выходишь из
нее победителем. А проспав службу, жалеешь, и совесть
мучает.
Новейшая история: все мы
вышли из шинели Дзержинского…
Я — русский. И гордость
моя велика оттого, что я русский. И, хотя гордиться, как
покажется на первый взгляд, сейчас нечем, я горжусь, что
каждой клеточкой души и тела ощущаю себя русским. Я —
русский!
Из прочитанного: «Ты
можешь потерять все русское. Ты можешь жениться на
сумасбродной, взбесившейся от миллионов наследнице
западного миллионера, ты можешь стать уважаемым офицером
в штабе армии западной страны, ты можешь стать
доверенным лицом западного видного политика или близким
другом какой-нибудь королевы. Но ты никогда не потеряешь
основного: судьбы русского человека». Александр
Зиновьев.
Их нравы. Я возвращался
на «маршрутке» домой в суетливо-предпраздничный и
слякотный день. После остановки по требованию на
многолюдном проспекте дверь со стороны водителя резко
распахнулась,и он получил хлесткий удар в лицо. Никто из
пассажиров еще не успел ничего понять, как из открытой с
другой стороны двери полилась словесная грязь.
Оказалось, что машина, въехав в лужу, запачкала
растаявшим снегом двух крепышей-бандитов восточного
типа. Водитель с трудом приходил в себя, в салоне с
людей слетели улыбки, цветы завяли в руках у женщин. Нам
еще раз дали понять, кто в нашем городе настоящий
хозяин.
Худой у меня характер,
просто беда. «Худой», — вздыхает батюшка и с любовью
крестит его носителя. Знает батюшка: воюю с дурными
привычками не на жизнь, а на смерть, да толку мало. Одно
утешение — батюшкины молитвы, помощь Божия и худое
обращают в доброе. И все равно: характер мой не сахар…
Однако старец Амвросий Оптинский учил, что перед судом
Божиим имеют значение не характер, а направление воли.
Страшно писать, но город
наполняется сатанинскими названиями: «Божественная связь
— дьявольские технологии» (продажа компьютеров на ул.
Куйбышева), «Райский ад» (кафе-бар на Лиговке) и пр. На
многих иномарках красуется специально купленный у ГАИ
знак 666. С огнем играете, господа хорошие!
Любимые запахи: ладана,
типографской краски, детского тела, горячего асфальта,
гуталина, свежего снега. Нелюбимые запахи: страха,
незаработанного пота, умирающих деревьев, нищеты,
сладострастия, резких духов, забвения.
Вернулся из командировки
в Италию знакомый, поделился впечатлениями. Больше всего
поразил его слепой продавец газет, много лет торгующий у
Миланского собора. Покупатели сами выбирают товар и
кладут ему на ладонь монетки. Попробуйте представить
себе в России слепого продавца…
Газета: название есть, а
содержания нет.
Прошло три месяца, как
мама ушла в вечность. И только сейчас дошло до сердца
чувство утраты. Рука все тянется набрать знакомый номер,
но за ним висит тишина. Я больше никогда не позвоню по
телефону 254-92-05, никогда…
«Никогда ничего не вернуть,
Как
на солнце не вытравить пятна,
И в
обратный отправившись путь,
Все
равно не вернешься обратно.
Эта
истина очень проста,
И
она, точно смерть, непреложна:
Можно в те же вернуться места,
Но
вернуться назад невозможно».
Хотите сделать из
мальчишки преступника? — Посадите его по суду в тюрьму
хотя бы на полгода. Хотите навсегда исцелить его от
бесовского желания преступать закон? — Определите его за
малое нарушение в одиночную камеру на сутки-двое-трое.
Оглушающая тишина несвободы быстро приведет отрока в
чувство. Добавьте к этому вкус тюремной баланды, жесткое
ложе и «ласковый» голос надсмотрщика — все запечатлеет
ошеломленная молодая память, запомнит и ужаснется.
Довольно с юнца и трех дней наказания — на всю
оставшуюся жизнь. А мы отмеряем преступления по глупости
годами застенков…
Тяжело дышится
православному в граде святого Петра. Словно огромное,
тяжелое и черное облако накрыло город… Недаром с момента
возникновения Северная Пальмира считается столицей
оккультистов всех мастей и рангов. Ничего не изменилось
и поныне — только православных церквей стало в
Санкт-Петербурге значительно меньше. Иное дело — Псков,
Вологда, Москва, глубинка… Даже на Красной площади,
рядом с кладбищем вождей-атеистов, ликует сердце от
молитв у Казанской иконы Божией Матери. Почему же так
худо православному человеку в городе на Неве? Русский
поэт Н.А. Некрасов дает верный ответ о судьбе бывшей
столицы:
«Возникнув с помощью чухонского народа
Из
топей и болот в каких-нибудь два года,
Она
до наших дней с Россией не срослась».
Став окном в Европу, город так и не обрел русской души.
Всего 56 слов в молитве
Господней «Отче наш». Всего 56… и мириады слов,
извергаемых человеком на протяжении жизни.
«Скоро я поправлюсь,
сынок, — сказала мама в больнице. — Сегодня я видела
сон, как мы с Аннушкой (православной сиделкой. — А.Р.)
долго шли по длинному туннелю, а впереди сиял
яркий-яркий свет. Осталась дойти совсем немного».
Действительно, все признаки болезни у мамы прошли, и я
поверил в выздоровление тоже. Мама умерла через две
недели, пройдя туннель до конца.
Редакция завалена
стихами читателей, стихами слабыми, ученическими, вне
законов стихосложения. Газета не раз пыталась объяснить
разницу между плохими стихами и настоящей поэзией. Но
лавина стихов не уменьшалась. И тогда Господь меня
вразумил: эти безыскусные стихи, возможно, впервые
открывают человеку сладкую муку творчества, неведомую
доселе. Это открытие так окрыляет душу, настолько
переполняет ее радостью созидания, что человек не может
не разделить эту радость со всем белым светом. И дай Бог
пишущим стихи вдохновения и обретения чувства слова. А
публикация — дело десятое.
Лижет собака руку
избившего ее хозяина…
И снова хочется
вернуться к разговору о новоиспеченных стихах. Как не
прискорбно, уровень культуры за последние десятилетия
резко упал; люди не могут отличить талантливого
стихотворения от рифмачества, восхищаются и тем и этим.
Пример из последней редакционной почты: «Я прихожу,
гулки шагами/ Иконы, стены, Крест Святой,/ Стараюсь тихо
сапогами/ Себе шептать: «Постой! Постой!/ Пойду к
Георгию со змеем/ И попрошу Его копье:/ Стреляли на
войне — умеем,/ Теперь стреляет и бабье!» и т.д. Не
подумайте, что я старался выбрать специально этот опус;
плакать хочется от обиды, что люди так легкомысленно
относятся к слову, тем более к слову о святом. Умудри
нас Господь!
Пригласили в Духовную
Академию на чествование епископа Константина по случаю
его 50-летия. Подарков и заслуженных славословий было
великое множество. Но самые удивительные слова сказал в
заключение сам владыка, поблагодарив сидевшую в зале
маму за строгое воспитание. И рассказал, как мама,
прознав о заглатывании им табачного дыма в школьной
уборной, дрыном гнала чадо домой и вмиг отучила от
вонючей заразы. Как-то забывается, что и епископы были
мальчишками…
Заметно меньше стало на
улице пьяных. Объяснить это можно двумя причинами:
во-первых, ни один хозяин не потерпит на работе пьяницу;
во-вторых, признаки наркотического опьянения отличны от
алкогольного. Порой и не поймешь, что перед тобой
наркоман — лишь до предела расширенные зрачки выдают его
губительную страсть.
Вопрос: почему при
огромном количестве православных приходов, «обществ»,
«союзов», «братств», «сестричеств», «ревнителей», газет,
радио и прочего мы не в состоянии действовать сообща?
Слишком сильна брань врага, или мы настолько погрязли в
собственных немощах?..
Позвонила читательница с
просьбой написать статью о борьбе с ленью. Да я и сам
страдаю этой болезнью. Давайте обратимся к Св.Писанию:
«Ленивец говорит: «лев на дороге! лев на площадях!»
Дверь ворочается на крючьях своих, а ленивец — на
постели своей. Ленивец опускает руку свою в чашу, и ему
тяжело донесть ее до рта своего» (Пр.,26,13-15).
«От лености обвиснет потолок; и когда опустятся руки, то
протечет дом» (Еккл., 10, 18). «Душа ленивого
желает, но тщетно; а душа прилежных насы
тится»
(Пр.,13,4). И наконец, совет: «Пойди к муравью,
ленивец, посмотри на действия его и будь мудрым. Нет у
него ни начальника, ни приставника, ни повелителя; но он
заготовляет летом хлеб свой, собирает во время жатвы
пищу свою» (Пр.,6,6-8). Вот и ответ читательнице:
леность можно победить только трудом — «В усердии не
ослабевайте» (Рим.,12,11). А статью я написать не
смогу — лень не позволит.
Случается, что Господь
по грехам отбирает молитву. Два коротких слова:
«Господи, помилуй!» застревают в горле, и нет силы,
кроме Бога, способной вернуть утраченное. Серьезное
вразумление требует глубокого покаяния. Но Бог милостив,
и снова польется тонким ручейком: «Господи, помилуй!
Господи, помилуй!..
Слезинки четок на Божью
ладошку…
Русская пословица «Баба
с возу — кобыле легче» переводится на английский так:
«Когда леди сходит с кареты, лошади мчатся быстрее».
Атеросклероз сосудов
мозга — непременная спутница стареющего организма со
страшными последствиями, вплоть до маразма. Ученые с
удивлением установили: верующие люди никогда не теряют
разума, несмотря на наличие болезни. Ужасно для
православного наказание Божие — невозможность
исповедаться и причаститься перед кончиной.
«Нет безвыходных
положений — есть отчаявшиеся люди». Антуан де
Сент-Экзюпери.
На днях, разбирая
домашний архив, натолкнулся на любопытный документ.
Пожелтевшая от времени бумага протерлась на сгибах и
была мамой бережно наклеена на картон. «Характеристика.
Тов. РАКОВ,Г. работал в редакции газеты «Хибиногорский
рабочий» в качестве литературного сотрудника с 25 июня
1931 года до 1 июля 1934 года. Все поручения редакции т.
РАКОВЫМ исполнялись добросовестно и аккуратно с полным
знанием дела. Тов.РАКОВ показал себя как вполне
грамотный, политически развитой, квалифицированный
работник печати. Тов. РАКОВ отчислен из штата редакции в
связи с поступлением в ВУЗ». Отцу тогда было всего 19
лет. Не сочтите, что я хочу похвалиться достоинствами
родителя, но так приятно сознавать, идя по стопам отца,
что он для тебя на деле, а не на словах — пример для
подражания. И хочется, чтобы и ему там не было стыдно за
своего младшего сына.
Стихотворение из одной
строчки поэта Василия Субботина: «Окоп копаю. Может
быть, могилу».
Только однажды
по-настоящему испытал я силу раскаяния. Мне так не
хотелось опускаться в тину греха, но он так увлекал меня
заманчивой сладостью, что, раздираемый, я бросился на
колени в пустом храме и впервые за много лет заплакал
перед иконой Святителя Николая…Какие слова молитвы?!
Слезы душили; я молча просил святого простить мне еще не
совершенный грех. И чудо свершилось… И каждый раз, когда
я прикладываюсь к любимой иконе Святителя, всплывает
отголосок того покаяния и то неземное облегчение,
которое ощутила душа. «Беги греха!» — напоминает она.
Откровение: «Насколько
больней, чем быть укушенным змеей, иметь неблагодарного
ребенка». Шекспир
Из письма приговоренного
к пожизненному заключению: «…Время идет и там, на воле;
идет оно и здесь, но идет по-другому. Даже часы я не
ношу здесь. Потому что все мы, запертые в каменные мешки
до конца дней, знаем, что значит для нас время и для
чего нужны часы на руке. Время — это мука. Я не в силах
глядеть на часы, чтобы сказать себе: еще одним часом
ближе к смерти. Тиканье часов действует на нервы. Время
тянется медленно: утро, день, вечер, ночь, снова утро, и
снова утро… Оно словно специально тянется так, чтобы
истязать нас, вытягивать жилы. Единственное спасение —
общение с Господом, утешение, что Он изменит жизнь»…
Раннее утро заставило
солнце отправляться в дорогу.
В переходе метро стоят
не старая еще мама с дочкой — то ли дом у них сгорел, то
ли «сами мы не местные» — просят денег. Знаю: непросто
встать перед людьми с протянутой рукой, и нет во мне
осуждения. Но подумал: а почему бы им не попросить в
редакции газет «ПравославныЙ Санкт-Петербург» и
попробовать передавать человекам слово Божие? И
стыдиться не надо, и без прибытку не останутся. Но они
продолжают стоять. День за днем.
Я люблю Святителя
Николая, не раз получал от него помощь и знаю тяжесть
его длани. Мы даже газету издаем во славу Святителя —
«Правило веры». Но сколько ни силился я выучить тропарь
Чудотворцу, слова растворялись в голове безследно. То же
происходило и с другими молитвами, которые после
безуспешного заучивания вдруг накрепко впаивались в
память. Механизм тут действует не
привычно-запоминательный — иной, и зубрежкой его не
возьмешь…
Информация по ТВ.
«Новости культуры: передвижная выставка «Человек и
тюрьма» открылась во Пскове».
Был выбор: поехать с
духовным отцом в Грецию или привести в порядок мамину
могилку. Выбрал второе. И знаете, чувство такое, словно
побывал на Афоне.
Салон поезда в метро
напоминает избу-читальню на колесах. В каких только
невероятных позах не умудряются коротать время с книгой
жаждущие печатного слова… Но самая удобная поза — когда
книга расположена на спине впередистоящего. А что
читают? Да всякую дрянь: детективщину; про слегка одетых
женщин на обложке; одноразовые покет-буки; очень любят
разгадывать кроссворды. Лишь однажды я видел девушку с
раскрытым Молитвословом на коленях. Возможно, сейчас мы
самая читающая — низкопробную литературу — страна в
мире.
Знавал я одного пьяницу,
который после полуторамесячного лечения проверял
несгибаемость своей воли. Он вставал в длиннющую очередь
за пивом, а когда добирался до окошка, пива не брал и
снова пристраивался в самый хвост. Другой, «подшитый»,
не прикасаясь к рюмке, очень любил собственноручно
угощать застолье: «И возвращается ветер на круги
свои»(Еккл.1,6).
Архиепископ Сарапульский
и Елабужский Алексий (Николай Николаевич Кузнецов) после
возвращения из очередной ссылки девять раз подвергался
арестам, в 1936г. был заключен в тюрьму, а в 1938 —
расстрелян. Это ему принадлежат знаменитые слова:
«Стыдно тому священнику, который не был арестован и
судим советской властью. Она и создана для того, чтобы
притеснять религию и судить священников».
80-тилетняя бабушка
прислала в редакцию корявое письмецо. Его бы в корзину —
ерунда какая-то, на первый взгляд, но рука не поднялась.
В Вербное воскресенье пришла старушка в собор освятить
вербы, но, простояв полслужбы, у бабушки расслабился
желудок. Пришлось ей срочно спуститься вниз, где, она
знала точно, есть уборная. «Пустите, — умоляет бабушка
дежурную, — я не успею добежать до уличного туалета.
Ради Бога, я хочу в уборную», — а дежурная отталкивает и
не пускает. Тут уж уборщица предложила бабуле проводить
ее по улице, но было поздно… «После всего этого я не
смогла освятить вербу, приложиться к иконам Спасителя и
Божией Матери, моим любимым. В храм этот хожу давно; не
к лицу нам, верующим, жаловаться, но на то мы и
православные, чтобы друг друга уважать и справедливо
относиться к старому человеку, без этого тяжело в жизни
этой». Вот и вся история, такая незамысловатая и кому-то
смешная.
Теперь, когда в новых
паспортах перестали называть национальность, и в газетах
слово «Родина» стали писать с маленькой буквы.
Знаете, почему я очень
хотел бросить курить, несмотря на 20-летний стаж? Тут
дело вовсе не в катастрофической потере здоровья (и с
отрезанной хирургами ногой по причине курева продолжают
дымить), а в том невыносимом состоянии рабства, в
которое втянул меня никотин. Постоянное безпокойство,
есть ли в наличии сигареты, чувство дискомфорта и даже
депрессии при невозможности покурить, ночные вставания,
чтобы наглотаться вонючего дыма, нежелание бывать в
местах, где нельзя курить. Ты — никотиновый раб; но
только докурившись до осознания этой простой мысли,
можно — с помощью Божией — освободиться от табачного
рабства навсегда. Алкогольные путы еще туже.
Как же легко испортить
мне настроение! Прихожу в гараж, а на недавно
покрашенных, радующих глаз ярко-зеленой краской воротах
чья-то шкодливая рука вывела баллончиком нечто
бесовски-невразумительное. Возвращаюсь домой — все та же
поганая рука с корнем вырвала почтовый ящик, а на
лестничной площадке стоит вонючая лужа. Господи, где
взять силы, чтобы воздать пакостнику добром за зло, как
Ты учишь?..
Удивительная штука —
память: помню московский телефон дома моего детства
Д5-26-59; ленинградский телефон давно почившей бабушки
В2-27-81… А нового номера редакции заучить не в
состоянии. Наша память независимо-избирательна:
сохраняет кусочки жизни и, как в калейдоскопе, соединяет
их в самых причудливых сочетаниях, сохраняя при этом
иллюзию правды. Даже «записки» полны невольных
искажений, и жена ловит меня на неточностях, хотя
соглашается, что суть событий передана верно. Я как-то
спросил у отца, как люди умудряются писать толстые
мемуары. «Придумывают большей частью», — ответил он и,
думаю, был совершенно прав.
Незадолго до кончины
о.Василий Лесняк поделился со мной: «Знаешь, все же не
все болезни от грехов — есть болезни и от старости». С
годами я понял: он не ошибался.
В одном из старейших
монастырей области в списке треб записано: «Фотосъемка —
50 рублей, видеосъемка — 150 рублей». Господи, ну почему
в церкви все продается за деньги? Древние богомазы и не
помышляли ставить свою подпись на иконе, зная, что все
сотворенное ими — Божье… Конечно, православная Греция и
Палестина нам не указ, но снимать там можно в любом
храме и монастыре, даже у Гроба Господня ты можешь
запечатлеть себя на память. А в Троице-Сергиевой лавре
фотоаппараты надо сдавать на хранение специальному
человеку: как бы без оплаты не сделал кто снимок могилы
архиепископа Никона Рождественского.
В весеннем парке
встретилась молодая беременная женщина. Редкое нынче это
явление, и я незаметно перекрестил ее удаляющуюся
фигуру. Смертность в России в 2,6 раза превышает
рождаемость, и никакие призывы к сознательности граждан
при таком уровне жизни детей стране не прибавят. И все
же решилась эта женщина в такое время завести ребенка.
Божие благословение на тебя и чадо твое, будущая мама и
спасительница Отечества нашего!
Раньше детям перед сном
читали сказки, а теперь — «страшилки».
Православное
миссионерство. Выступает по ТВ маститый священник,
отвечает на вопросы из зала:
— А когда в этом году
празднуется Пасха?
— Не помню, нужно
посмотреть в календаре.
Батюшка не благословляет
будить человека даже тогда, когда он своим храпом мешает
спать другим.
Разговор на улице двух
приятелей:
— Слышь, я на днях
женюсь.
— Ну, ты даешь! А
венчаться будете?
— Об чем речь? Все по
полной программе.
— Так пост же идет!
Служба еще не началась,
а душа уже томится предчувствием. В полутьме храма
солнышки свечек выхватывают из горнего мира лики святых,
и, кажется, ничто уже не отделяет нас от вечности.
Тишина наполняется неземной музыкой и шорохом
расправляемых крыльев ангелов под куполом церкви. Сердце
учащает удары, и с каждым вздохом переливается душа,
предторжествуя начало божественной Литургии.
«Благословенно Царство…» — и все замирает в тебе, внимая
молитве священника.
Цвет смерти — черный;
радости — все цвета с переливами; грусти —
серовато-голубой; зависти — ярко-зеленый; ненависти —
темно-синий с черными прожилками; счастья — ярко-желтый
с лучами; лжи — серый с подтеками; предательства —
красный на черном фоне; нежности — голубой; любви —
алый; уныния — серовато-невнятный; творчества — белый
чередуется с пунцовым и т.д.
Шел моряк с букетом
цветов по Новодевичьему кладбищу — навестить любимого
человека. Взгляд его задержался на заброшенной могилке,
и он пожалел лежащего здесь, положил цветы. А ночью во
сне женский голос предупредил его: «Не выходи в море!»
Так продолжалось три ночи подряд. Не понимая
происходящего, моряк все же остался на берегу. Через
несколько дней его корабль затонул. А ночью ему
приснилась женщина, которая сказала: «Ты пожалел меня,
положив на мою могилу цветы, а я пожалела тебя и спасла
тебе жизнь». Эту историю мне рассказали в Иоанновском
монастыре.
У В.Розанова: «В России
вся собственность выросла из «выпросил», или «подарил»,
или кого-нибудь «обобрал». Труда собственности очень
мало. И от этого она не крепка и не уважается». «Вечно
мечтает, и всегда одна мысль — как бы уклониться от
работы (русские)». «Постоянно что-то делает, что-то
предпринимает (евреи)».
Приятель, сумевший
бросить пить, как-то подсчитал, что на борьбу с зельем у
него ушло 17 лет; 28 раз он лечился в больницах; 5 раз
«подшивался». Здоровье подорвано, лучшие годы пропали
зря, но он все же вырвался, вырвался!..
Стоит, притулившись к
казенной стене, бабуля и плачет: «Сгорел дом». И слезы
такие медленные, правдивые. «Не плачь, бабуля», — и даю
рубль. И назавтра стоит в слезах. Нет, бабушка, не
помогут тебе наши рублики: что-то ценное пропало с
домом, чего потными монетками не заменишь. Ты поплачь,
поплачь, милая:
Они же помнят
где-то, помнят,
И
ты им, старая, прости.
И,
встав перед иконой в полночь,
Ты
все грехи им отпусти.
«И чем горше мне жилось,
тем ближе подходил Ты, протягивал десницу, дабы
вызволить меня из трясины и очистить от скверны. Только
я этого не видел». Блаженный Августин.
В одной (не в нашей,
нет) епархии деньги на епархиальную газету дают
«братья-католики».
Я пришел в резиденцию к
Владыке Иоанну, потому что идти было больше некуда.
Возбужденный до крайности, я стал громко жаловаться
открывшей мне дверь келейнице Анне Степановне, что
редакцию гонят из Духовной Академии прямо на улицу.
Услышав непривычные для этих стен интонации, со второго
этажа медленно спускался Владыка. «Какой же Вы
эмоциональный, Александр Григорьевич», — с легким
оканьем произнес он. Дальнейшего разговора не помню, но
шел я по улице раздосадованный до невозможности. Был
январь 1994 года. И вдруг что-то горячее пронзило мое
существо — и ход мыслей переменился. Обжигающая волна
принесла с собой успокоение и уверенность в том, что все
обустроится. И правда, нас вскоре пригласил к себе
приснопамятный о.Василий Лесняк, и почти пять лет мы
проработали на Выборгском шоссе. А то место, где меня
застала молитва Владыки, я помню хорошо — сейчас там, на
Ординарной, стоит наш газетный киоск…
Зимой — холодно, весной
— слякотно и дождливо, летом — жара несусветная, осенью
— зябко. «Мы вечно недовольны погодой; Богу нам не
угодить», — заключил монах.
Удивительная штука —
наследственность! У нас с отцом и болезни в одном
возрасте одинаковые: гипертония, колит,
раздражительность, плохой сон и даже камень в левой
почке. Он — журналист, и я по его стопам. Даже внешне к
пятидесяти мы стали очень похожи. А конца его не хочу и
всячески отнекиваюсь, твержу, что умру по-христиански.
Но это как Бог даст.
В маминой квартире голые
стены; все вынесено и подметено. Здесь прожила она
тридцать лет своей жизни. Здесь она умерла. Что же
остается от любимого человека? — Память. Вернее, молитва
и память. Пустота квартиры оглушает…
На исповеди я признался
священнику в грехе, который особенно тяготил. «Я тоже
страдаю от этого греха, — неожиданно вместо назидания
произнес батюшка. Трудно логически объяснить, что
произошло в душе, но этот грех уже не казался мне таким
непреодолимым.
Читая В.Розанова:
«Счастливую и великую родину любить не велика вещь. Мы
ее должны любить именно когда она слаба, мала, унижена,
наконец, глупа, наконец, даже порочна. Именно, именно
когда наша «мать» пьяна, лжет и вся запуталась в грехе,—
мы и не должны отходить от нее. Но и это еще не
последнее: когда она наконец умрет, и будет являть одни
кости – тот будет «русский», кто будет плакать около
этого остова, никому не нужного, и всеми плюнутого. Так
да будет».
Попутчик неожиданно
наклонился, поднял с земли копейку и бережно положил в
карман.
— К чему она тебе? – не
удержался я.
— А к тому, что на ней
изображена святыня – икона вмч. Георгия Победоносца.
Грех попирать ее ногами.
Надо же, а я и не
замечал.
Все жалуются на
недостаток денег и никто – на нехватку ума.
У Чехова в рассказе
«Телеграфист» есть фраза: «Ел мух и говорил, что они
кисленькие». А у Ивана Шмелева в «Лете Господнем» я
нашел: «Кисло трещат кузнечики».
Замечательно было болеть
в детстве – ну там, простудой, или температура
поднялась. Правда, тебя лишали прогулок и назначали
постельный режим, зато как приятно было лежать в
посстели, окутанным заботой близких. В такие дни можно
было выклянчить что-нибудь недостижимое: «железную
дорогу», например. Зато удручающе тяжело болеешь
взрослым. Родителей рядом уже нет, жена на работе, а так
хочется, чтобы пожалели, как в детстве! Нет уж, лучше не
болеть.
Пробираешься к любимой
могилке, словно модель по подиуму — нога перед ногой, да
дорожку знать надо точно, иначе можешь попасть в тупик.
Беднота, как и при жизни, ютится на болотистых окраинах.
Памятником здесь служит бетонная «раковина» — цветочник,
да грубо сработанный бетонный же крест. И все равно —
могилки любовно ухожены, а где заросло все – ухаживать
боле некому. На центральных аллеях надгробия словно
соревнуются друг с другом в богатстве: чем выше
должность, тем тяжче камень. И здесь тщеславие
человеческое...
Без нательного крестика
чувствуешь себя голым и беззащитным.
На экране ТВ картина: по
заснеженному шоссе ползут безрукие-безногие
люди-обрубки. Рядом просвистывают автомобили. Кого-то из
ползущих уже задавили; кто-то застыл в нелепой позе от
мороза. Это московская милиция собрала по вокзалам
бомжей и вывезла, словно мусор, на загородную свалку.
Теперь ползут выжившие люди назад, в спасительное тепло.
А вот запредельно
документальные кадр, как умирает от передозировки
наркотика 10-летний мальчишка. Вот ему вводят смертельну
дозу героина, вот глаза его затуманиваются, вот он,
цепляясь за жизнь, вяло хлопает себя по щекам, вот упала
на грудь голова и навсегда остановился взгляд. А я все
следил, задрожит ли рука у снимавшего этот видеофильм
существа? Нет, отснято профессионально. А
мальчишка-«статист» – он и понять-то ничего не успел, ни
в жизни малой, ни в смерти своей адской. Убили Леньку.
Времена года. Строчка из
стихотворения Марины Цветаевой: «Выздоравливаю от зимы».
Прямо в дачное окно на
втором этаже заглядывает ко мне сосновая ветка с
молодыми шишками. Собственно, это еще не шишки, а
небольшие коричневые утолщения, по форме очень
напоминающие кокос в миниатюре с венчиком иголок на
головке. Мягкие на ощупь, от прикосновения они
рассыпаются на десятки пустотелых мешочков. Чудно!
Сколько живу, а не замечал, как вырастают шишки. Заходи,
веточка, почаще, лето еще не кончилось.
В «записках» часто я
упоминаю маму. И сознаю, что пора бы завершить эту тему,
но память все бросает назад. А одна читательница
написала мне: «Хочу заметить, что после болезни и смерти
вашей мамы в Вас самих что-то изменилось. Не могу
понять, что именно. Открылся какой-то ларчик,а, может
быть, начало распускаться зелеными листочками деревце в
душе. Это очень заметно».
Перебираю мамин архив.
Все сохранило ее любящее сердце: аккуратно завернутые в
бумажку мои детские кудри, рисунки, черновики стихов, о
которых я давно позабыл, поздравления с праздниками за
долгие годы, фотографии всех, с кем свела жизнь. На
одной открытке узнаю собственный почерк — мое
поздравление с 70-летием и где-то списанное
стихотворение. Вот послушайте:
Мне
в письмах того не поведать,
Что
высказать надо в словах.
Все
брошу совсем и поеду,
Пока еще мама жива.
Пока еще письма мне пишет
И в
каждом зовет погостить,
Пока еще может услышать,
Пока еще может простить…
Все годы собирался
записать на пленку мамину жизнь, но так и не собрался —
сыном я был неважным. Надеюсь, что вы успеете… |
