ГЛАВНАЯ           ФОТОГАЛЕРЕЯ           ГАЗЕТА"ПРАВОСЛАВНЫЙ СПб"           ГОСТЕВАЯ КНИГА

 Пишу свою судьбу до точки

ДЛЯ ВСЕХ ОБРЕЧЁННЫХ УРОК ПОКАЗАТЕЛЬНЫЙ БЫЛ

Я учился во Львове то ли в девятом, то ли в десятом классе, когда всем школьникам стали выдавать круглые пшеничные булочки: пшеничный хлеб из магазинов пропал. Тогда мне было всё равно — своих забот хватало. Но в бандитские 90-е появилась свободная пресса, и народ узнал многое из того, о чём тихо переговаривались на кухнях.
В начале 1960-х из-за гонки вооружений в СССР сложилась тяжёлая экономическая ситуация, и в 1962-м Хрущёв был вынужден впервые закупить зерно за границей. Более того, 1 июня было решено повысить розничные цены на мясо на 30% и на масло на 25% — «по просьбе трудящихся». Так совпало, что в тот же день повышения цен руководство Новочеркасского электровозостроительного завода сообщило рабочим о снижении расценок на треть. «На что нам жить дальше?» — спросили рабочие у директора Б. Н. Курочкина, на что он, заметив невдалеке торговку пирожками, опрометчиво заявил: «Не хватает денег на мясо — жрите пирожки с ливером».

Мы все надеялись на массу,
И массу мы превозносили…
«Всё это правильно по Марксу,
Но Маркс писал не про Россию».

Мы все надеялись на личность,
Пока не стала личность культом,
Мы были за демократичность,
Но в понимании оккультном.

Потом в «Вопросах ленинизма»
Искали нужные ответы…
Ложился отблеск коммунизма
Нам на погонные просветы.

И на железные каркасы,
И на подпорочки гнилые…
«Всё это правильно по Марксу,
Но Маркс писал не про Россию»,
Лев Щеглов, †1996 (№ 6, 249)

Завод встал, началась забастовка. В Москву полетела телеграмма об антисоветском мятеже: «Нежелательные волнения продолжают иметь место в гор.Новочеркасске на электровозном заводе После введения воинских частей толпу в 4000 человек удалось вытеснить с территории завода». За ночь все жизненно важные объекты — почта, телеграф, горком партии, КГБ и госбанк — были взяты под охрану. Хрущёв приказал всеми возможными мерами подавить сопротивление.

ПРЕМЬЕР
Нелегко человеку быть первым в Союзе. Без предвзятости вспомним хотя бы того, кто учил нас любви к золотой кукурузе и с Гагариным вместе справлял торжество. Он добром начинал: развенчаньем тирана, ликвидацией каторги под Воркутой. Посещая охотно различные страны, удивлял прямодушием и простотой. Сняв башмак, молотил по трибуне в Нью-Йорке. В Бирме плыл на увитом цветами плоту. Поскользнулся на живописи, как на корке арбуза, — и начал терять высоту…
Но ещё постоял у командного пульта, а вокруг продолжал, пародийно почти, на развалинах разоблачённого культа новый культ как ни в чём не бывало расти. Широко подавалась улыбка с экрана, вспоминались подробности прожитых лет, и порхала прилежная кисть Налбандяна, для веков создавая парадный портрет. От приветствий и откликов пахло елеем, и всё чаще и чаще стучало в мозгу: неужели иначе мы впрямь не умеем и вертеться обязаны в этом кругу?
День прошёл — как отрезало. Сразу. Навеки. Где кино? Где портрет? Не найдёшь и следа. Лишь в заштатной какой-нибудь библиотеке невеличку-брошюрку найдёшь иногда. Так проходит, вы скажете, слава! Вспоминать ли сегодня, что было вчера? Только нет у живых на забывчивость права — ничего не забудем: ни зла, ни добра!
Илья Фоняков, СПб., р. 1935 (№ 6, 243)

Министр обороны маршал Р. Я. Малиновский отдал приказ при необходимости задействовать 18-ю танковую дивизию Северо-Кавказского военного округа. А площадь перед администрацией города уже была заполнена людьми, чтобы к ним кто-нибудь вышел на разговор, но никто не появился. Автоматчики дали несколько очередей в воздух, но задели нескольких ребятишек, сидевших на деревьях; были убитые и раненые. К слову, среди детей был и будущий генерал Александр Лебедь.
Не один свидетель рассказывал, что офицер, получивший команду открыть огонь, отказался передавать эту команду и перед строем застрелился. Но огонь из автоматов перенесли вниз, на людей. Бежит пожилой мужчина мимо цветочной бетонной клумбы, пуля попала в голову, его мозги разлетелись по клумбе. Мать в магазине носит на руках убитого грудного ребёнка. Ошалелый майор случайно встал в лужу крови убитой девушки. Ему кричат: «Смотри, сволочь, где ты стоишь!» Майор тут же пускает себе пулю в голову. Этот эпизод видели многие.
Один осуждённый за события в лагере рассказывал, что их заставляли складировать трупы погибших в подвале госбанка штабелями. Многие ещё агонизировали; возможно, кого-то из них можно было спасти…
Есть версия, что стреляли также пулемётчики и снайперы с крыши здания горкома. Он такой же, как все, только глаз быстрей. Видит так же, как все, только видит ясней. Среди многих теней придорожных берёз выделяет одну в человеческий рост. Среди многих одну выделяет он. И винтовка к плечу. И курок взведён. И над мушкою дым — соболиный хвост. Грузно падает тень в человеческий рост.
Георгий Суворов, †1944
Я вынужден пропустить множество подробностей и разночтений, не указываю фамилии генералов, которые выполняли безчеловечные приказы, и тех, которые отказались убивать невиновных безоружных людей; теперь вы можете сами найти открытую информацию. Важно понять: режим не останавливался ни перед чем, чтобы навести свой порядок.
Быстро выявили — благодаря фотографиям, сделанными агентами в штатском, — «зачинщиков», их оказалось двадцать два, они были арестованы. Это те, кто шёл в первых рядах и вёл себя по-боевому. Арестовывали ночью, чтобы было поменьше свидетелей. Им были выдвинуты обвинения в бандитизме, массовых безпорядках и попытке свержения Советской власти. Семеро из «зачинщиков» были приговорены к смертной казни:
СЕРГЕЙ СОТНИКОВ
АЛЕКСАНДР ЗАЙЦЕВ
ВЛАДИМИР ЧЕРЕПАНОВ
МИХАИЛ КУЗНЕЦОВ
АНДРЕЙ КОРКАЧ
БОРИС МОКРОУСОВ
ВЛАДИМИР ШУВАЕВ
Остальные сто пять получили сроки заключения от 10 до 15 лет в колонии строгого режима. Впоследствии все они были реабилитированы.

НОВОЧЕРКАССК, 1962
Четырнадцать невинных расстреляли ,
Пальба была в упор, как на войне.
Но говорят, вину свою признали,
Иначе, говорят, как уличить в вине?
Пускай они и не были виновны,
Суров закон и на расправу скор.
Стволы винтовок ожидает новых.
Как на войне, без промаха, в упор.
Не настрелялись. Сколько лет минуло —
Родимая винтовка ищет лба.
Вы видите? Там поднимают дула.
Вы слышите? Там залп, идёт пальба.
Александр Володин, «Аврора», 1990, № 1 (№ 6, 212)

В больницы города с огнестрельными ранениями обратились 45 человек, хотя пострадавших было намного больше. Погибли 24 человека, ещё двое были убиты вечером 2 июня при невыясненных обстоятельствах. Все трупы погибших поздно ночью вывезли из города и похоронили в чужих могилах, на разных кладбищах Ростовской области. Были предприняты все меры, чтобы информация о трагедии никуда не просочилась, для этого проверяли все письма горожан, а все, кто выезжал из Новочеркасска, проходил через «душевную беседу»; возможно, брали расписки о нераспространении… Так удалось сохранить тайну вплоть до конца 1980-х годов.
Корреспондент НТВ Роман Соболь пишет: «Архивы КГБ по расстрелу в Новочеркасске до сих пор засекречены. Кто отдавал приказы, кто стрелял по демонстрантам с крыши горкома КПСС и сколько на самом деле погибло человек — неизвестно».
Двадцатипятилетний Пётр Сиуда, в 1962-м участвовавший в митинге в Новочеркасске, был приговорён к 12 годам лагерей. Освободившись через шесть лет, он всю жизнь собирал сведения о той трагедии и был убит 5 мая 1990 года. Его гибель связывают с поиском тайных захоронений жертв новочеркасского расстрела, рассказывает вдова убитого Э. Сиуда.

ПОРА!
Откройте наконец архивы,
Чтоб выволочь на Божий свет
То, чем тогда мы были живы,
В начале юношеских лет.

Пусть наконец проглянут лица:
Тот простодушен, тот лукав.
А тот, кто этого боится,
Пусть прячет голову в рукав.

Снимите с наших глаз повязки,
Чтоб каждый разглядеть сумел,
Что выпадет при перетряске
Открытых и закрытых дел.

Отдайте же на суд палаты,
Где всяк судья и адвокат,
Признанья тех, кто виноваты,
И тех, кто лгал, что виноват.

По непреложным ли законам,
А может, просто так, сплеча,
Влекли к столыпинским вагонам
Или под пулю палача.

Цель правосудия — прощенье,
Но лишь тогда, когда даны
Без домысла и извращенья
Все доказательства вины.

Так отомкните же архивы!
Избавьте нас от небылиц,
Чтоб стали ясными мотивы
Событий и деянья лиц!

Одна ль История причастна
К тому, что деют времена,
И гибель русского крестьянства
Не ею ли предрешена?

За самовольство всех диковин
Поди с Истории спроси!
А может, кто-то был виновен
В том, что творилось на Руси?

Пускай Народная палата
Сберётся. И, надев очки,
Поглядывает брат на брата,
Протягивает: «На, прочти!»

Чего боитесь? Превосходства
Над нами духа тех времён?
Или несходства? Или сходства?
Иль возмущения племён?

Откройте сейфы! Вот тогда-то
Свершится всенародный суд.
Пусть встанут адвокаты ката
И речи пусть произнесут.

Потом пусть встанут прокуроры
И прочитают им в упор
Доносы, самооговоры
И тайны пыточных контор!

И перед приговором трудным
Пусть воцарится тишина,
И смолкнет перед часом судным
Вся многоликая страна.

Тогда, свободная от чуши,
Она, в сознанье высших прав,
Осудит, очищая души,
И только этим покарав!
1989
Давид Самойлов, †1998

В заключение краткого пересказа событий не могу не сказать о заместителе командующего Северо-Кавказским округом Герое Советского Союза генерал-лейтенанте Матвее Кузьмиче Шапошникове (1906—1994). Когда он получил приказ атаковать толпу танками, генерал ответил: «Не вижу перед собой противника, которого следовало бы атаковать нашими танками». Он прибыл к заводу, вокруг которого уже сосредоточивались войска, и своей властью приказал: «Автоматы и карабины разрядить, боеприпасы сдать под ответственность командиров рот». То же самое относилось и к танковым боеприпасам. Когда замкомандующего спросили, что было бы, если бы он подчинился приказу и танки атаковали толпу, он ответил: «Погибли бы тысячи». На этом его военная карьера закончилась. Подвиг Матвея Шапошникова стал известен только через четверть века из статьи Юрия Щекочихина в «Литературной газете» от 21 июня 1989 года. Обманут, унижен, забит, всё сносит, всё терпит народ… Терпение — что динамит: чем больше — страшнее рванёт!
Юлия Друнина, †1991
А в нынешнее «демократическое» время, вы думаете, власть будет чикаться с народом?..
shkolazhizni.ru, wikipedia.org

…Не только в деревне, — в столице и на полустанке
Скрипит беднота, нищета, выбиваясь из сил.
А где шелохнутся — там лязгнут и двинутся танки.
Для всех обречённых урок показательный был.
Геннадий Иванов (№ 7, 39)


В 1962-м слухи о событиях в Новочеркасске были сумбурны. Газеты молчали. Стих написан тогда. Теперь же выяснилось, что за недовольство повышением цен и снижением расценок за труд были приговорены к расстрелу не четырнадцать, а семь новочеркасских рабочих. Кроме того, автоматным огнём были убиты 24 человека (Примечание автора).