Пишу свою судьбу до точки

ДАЧНАЯ ЖИЗНЬ — УТЕШЕНИЕ НАШЕ И РАДОСТЬ

Новость дачного значения. Много лет лелеял я надежду построить на дачном участке скромный гостевой домик. Несколько лет копили с женой деньги, пока наконец не набрали нужную сумму. На Выборгском шоссе увидели дома-образцы, долго бродили среди бревенчатых колоссов, стоящих миллионы, пока не узрели именно то, что хотелось. И контора понравилась: она из Новгородчины, из города Пестова, и представитель симпатичный, широкоплечий мастер спорта по лыжным гонкам. Одним словом, оформили договор, заплатили аванс и стали дожидаться начала строительства.
Не буду утомлять вас подробностями, но жизнь, как говорят, смешнее любого анекдота. Вернее, домик на Выборгском и домик у Ладоги суть разные вещи, хотя внешний вид почти совпадает. Казалось бы, ну что стоит профессионалам за две недели построить двухкомнатную игрушку? Но два молодых, очень шустрых парня главным делом считали вымогательство: а вам нужны потайные гвозди в полу? а дверца на втором этаже? хотите, сработаем вам беседку?..
Одним словом, нам навезли горы строительных материалов, но одних оказалось слишком много, а других не было в наличии вовсе. Пришлось докупать то, за что уже было заплачено. Строители периодически пропадали — у одного машина в Пестове в ремонте, у другого молодая жена скучает; пришлось звонить руководству и требовать замены бригады. Узнав, мастера топорных дел стали угрожать «крышей», и мне пришлось позвонить одному серьёзному человеку, который несколькими фразами угомонил наглецов. Весь участок был забросан строительным мусором, который мы убирали после их стараний недели две. А недоделок оказалось столько, что пришлось договариваться с гастарбайтерами, которые недорого довели до ума бросающиеся в глаза огрехи. Спасибо узбекам!
Я много с ними общался, проникаясь их заботами и тоской по семье, детям. Их часто обманывают при расчёте или вообще ничего не платят. Что могут сделать безправные люди? У них-то ни «крыши» в кавычках, ни собственной крыши без них в далёкой стране нет. Представьте, вы полгода работаете не покладая рук, без выходных и праздников, а вас без расчёта выкидывают на улицу. А далёкая семья, как воздух, ждёт денег. Иногда гастарбайтеры не выдерживают и таким безсовестным хозяевам оставляют по себе «память»: между кирпичами комнатной стены замуровывают проколотое сырое яйцо. Месть ужасная: откуда невыносимый запах, хозяину не понять, а вонь держится долго — долг платежом красен.

Траншеи, канавы, бытовки,
Отбойный держа молоток,
Стоит гастарбайтер в спецовке,
Оранжевый, как поплавок.

Висит на заборе табличка,
Написано мелом: «Ремонт».
Богатый мужчина москвичку
Красивую мимо ведёт.

С обочины пыльной рабочий
Им с завистью смотрит вослед.
Он хочет… чего же он хочет?
Чего у рабочего нет?

Бытовка, работа, зарплата,
Рифлёной подошвы печать
В дороге, которую надо
Сломать и построить опять.

Избитые нарды на нарах,
Закат в запотевшем окне.
Он шлёт эсэмэску: «Чинара,
Отправь фотографию мне».
Игорь Куницын (№ 7, 64)

Как бы там ни было, внешне гостевой домик: одна комната — восемь метров, вторая, наверху, — двенадцать — хорошо вписался в наш дачный участок. Правда, внутри предстоит огромная работа, не считая обустройства, но это уже мелочи. На днях приедет батюшка и освятит его. А пока пусть домик постоит до следующего лета, пока не осядет, не высохнет, не выкажет недоделок…
И беседка, несколько великоватая, с помощью узбеков приобрела законченный вид. К слову, совет: не нанимайте русских — намучаетесь, лучше со среднеазиатами — они приехали к нам деньги зарабатывать, поэтому стараются трудиться на совесть.
Ничего, русский человек и не такое пережить может. Зато скоро гостевой домик примет первых друзей. Это же здорово, правда? Ещё из новостей приятных: опять нас навестил ёжик, но угощения почему-то не принял. А старый знакомец дятел сильным клювом стучал по скворечнику — видимо, собирается поселиться и проверяет его на прочность…

Гости съезжались на дачу. Мы любим гостей.
Дачная жизнь — утешение наше и радость.
После снегов белогривых и чёрных дождей
Нравится нам травянистость, холмистость, покатость.

Белая ночь поднимает любую деталь
В статусе; призрачны ели и сосны, мы сами;
Чай на веранде; к воротам подъедь, посигналь;
Тёплый туман комариный висит парусами.

Что вы читаете? С чем согласились в душе?
Кто вас смешит, развлекает и ловит на слове?
Пушкин — помещик, но он же и дачник уже,
В Вырице жил бы сегодня, а то — в Комарове.

Если б набросок он дачный продолжил, о чём
Был бы рассказ: о любви? об игре? о полночной
Бабочке, в дом привлечённой слепящим лучом,
Руку щекочущей, белой, как мел потолочный?

Сны так реальны, хоть спать вообще не ложись.
Думаешь: может быть, с пышной крапивой в канаве,
Дачная жизнь повлияла на вечную жизнь,
Детализировав кое-что в ней и поправив.
Александр Кушнер, СПб., р. 1936 (№ 6, 291)

…А за нашим деревянным забором днём и ночью работает техника: строят сразу три элитных посёлка — «Ближняя пристань», «Ладожский маяк» и какой-то ещё. Строят основательно, снуют туда-сюда бетономешалки — не так, как построили нам гостевой домик строители-халтурщики из новгородского города Пестово.
Ещё несколько лет назад за нашим участком — а освоили его ещё пятьдесят лет назад тесть с тёщей — простиралось колхозное поле, выращивали траву для скота и там же укладывали в силосные ямы. А я бродил вдоль осушительных канав и вдоволь набирал в корзину маслят и подберёзовиков. Теперь вместо грибов у нас появились состоятельные соседи.

КУПЛЯ-ПРОДАЖА ЗЕМЛИ
Земля звалась у нас родною,
Наш возраст числится по ней.
Природной, родовой, одною
От ратных до ржаных полей.

К земле я ухо преклонила,
Я слушаю: гудит набат.
Какая сила полонила?
Кто в этой скорби виноват?

Земля! Продать? Отдать задаром?
Разрыть её? Забить в бетон?
В аренду сдать её хазарам? —
Гудит, стыдит подземный звон.

Дарую я или ворую? —
К земле я преклоню уста:
Как лягу в землю я сырую?
Где древо моего креста?

Подземный звон — и звон небесный.
Душа придёт на Страшный суд
Сказать, как на торгах безчестных
Мою могилу продают.
Нина Карташёва (№ 3, 130)