ГЛАВНАЯ           ФОТОГАЛЕРЕЯ           ГАЗЕТА"ПРАВОСЛАВНЫЙ СПб"           ГОСТЕВАЯ КНИГА

 Православная Церковь об оккультизме. Дороги, ведущие в ад

Архимандрит Рафаил. О телевизоре

Сахара представляла когда-то самый богатый и цветущий край на Земле. Русла иссохших рек, на­стенные рисунки в пещерах, грандиозные развалины, произведения древних кузнецов свидетельствуют о том, что некогда здесь кипела жизнь, что вся пусты­ня представляла собой огромный оазис. Там, где рас­кинулись мертвые песчаные просторы, похожие на волнующуюся поверхность Мертвого моря, зеленела трава, цвели пальмы и банановые деревья, леса ки­шели дичью, а по улицам бегали ручные антилопы. Теперь Сахара превратилась в безмолвное кладбище. А еще несколько тысячелетий назад Египет был одним из могущественнейших и цивилизованнейших государств мира, а во времена Римской империи — богатейшей провинцией, житницей всей империи.

Кто погубил Африку? Нашествие врагов? Разливы рек, землетрясения, эпидемии? — Нет.

Дикие животные и антилопы, дававшие людям мясо и молоко, не вытаптывали траву, не превраща­ли поля в пустыни, не повреждали деревьев. Но людям стало легче и выгоднее разводить коз, кото­рые, как саранча, опустошали Африку. Землю, ли­шенную травы, сдувал ветер, оставляя безплодные камни. Козы обгладывали кору деревьев, деревья умирали, засыхали родники, люди отступали на север, пустыня шла за ними по пятам.

Если мы безпристрастно посмотрим на современ­ную религиозную жизнь, то увидим, как на послед­ние оазисы наступает пустыня. Мир превращается в огромную безжизненную Сахару. Причин много, но остановимся на одной из них. Это — телевизор и ви­деофильмы. Будем говорить не о техническом изо­бретении, а о его использовании.

Телевизор занял неподобающее место в нашем доме. Будучи скромным средством информации, он монополизировал и унифицировал нашу душевную жизнь. В древности центром семьи был очаг. Затем им стал стол, за которым собирались все родные после трудового дня. Там они не только трапезовали, но и читали Священное Писание. Теперь их место по значению занял телевизор. Но телевизор не соединя­ет, а разобщает членов семьи. Каждый зачарован го­лубым экраном. Характерно, что телевизор занимает то место в комнате, где раньше был святой угол с иконами. Древние греки говорили о духе дома — Диамоне, или Гении, внушающем человеку мысли; крестьяне — о домовом, мучившем жителей дома ночными кошмарами. Домашний дух нашего времени вполне материализован — это телевизор.

Святые отцы отрицательно относились к театру и зрелищам, которые развивают силу воображения, тесно связанного со страстями. Св. Иоанн Златоуст называл театр училищем страстей, хотя древнегре­ческая трагедия, по нашим понятиям, нравственная. Святые отцы не делили театральные постановки на полезные и вредные. Они осуждали сам метод — имитацию истины, игру в действительность.

Телевизор лишил нас домов, превратив их в теат­ральные залы. В Библии написано: «Не многих пус­кай в свой дом!» Телевизор сорвал двери с нашего дома к нам приходят толпы людей, пришельцы со всех планет, созданные фантастами. Приходят без стука и спроса, приходят ковбои и гангстеры, приходят люди, с которыми мы не хотели бы иметь ничего общего. Дом стал проходным двором.

Телевизор создал новый вид человека — homo medium — человека с истощенной от непрерывного зре­лища, как от непрерывного пьянства, нервной системой, человека душевного распада, который не может поставить границы и фильтр внешней инфор­мации и усваивает ее, так сказать, в сыром виде — некритически, недифференцированно, одной низшей механической памятью. Смысловая память при этом притупляется, творческие силы ослаблены.

Человек мыслит посредством слова, человек называется в патристике словесным существом. Телеви­зор учит мыслить чувственными представлениями, воспитывает рассеянность и впечатлительность. Душа становится изнеженной, чувственной и исте­ричной. Телевизор является концентрацией страстей; страсть неотделима от чувственных образов. Аскети­ческая борьба со страстью — это очищение души от фантазий и представлений. Страсть облекается в форму обольстительных картин. Телевизор дает мно­жество форм для чувственности. Телевизор расслаб­ляет интеллектуальные силы человека. Ум должен упражняться, искать, преодолевать препятствия, как атлет тренирует свои мышцы. Телевизор дает обиль­ную, рафинированную, приготовленную пищу, от ко­торой ум становится вялым, немощным, не спо­собным к самостоятельному мышлению, как тело при обильном питании жиреет, дряхлеет и стареет.

Всякое зрелище требует сопереживания, мы включаемся в поле страстей, это поле индуцирует и питает наши страсти. В каждом познании есть элемент симпатии, общности. Грех, соделавшись привычным, перестает быть отвратительным.

Телевизор посягнул на духовную сферу. Фантазия о духовной жизни рождает ложь, которая называется у Святых Отцов прелестью. Визуально представить духовный мир невозможно, представлять его — это значит находиться в замкнутом круге страстных призраков и гордых теней, вызванных к жизни воображением.

Каждый человек, по учению Святых Отцов, — это малый мир. Каждый человек — это неповторимая индивидуальность. Телевизор унифицирует и обезли­чивает людей. Телевизор предлагает одну и ту же пищу десяткам миллионов людей. Поэтому люди стали похожими друг на друга, похожими не в един­стве духовной любви, а в единстве однообразия; люди теряют интерес друг к другу.

Телевизор гипнотизирует. Потоки образов, ярких и насыщенных страстей, одновременно и зрительных и слуховых, порабощают психику, сознание становится заторможенным, человек превращается в медиум те­левизора, воспринимающий его внушения.

Телевизор развивает антихристианство. Религия — это общение души с Богом. Религия вырабатывает созерцательное мышление, концепцию внимания, со­средоточивает на немногих, но самых главных онто­логических объектах. Телевизор — диаметрально противоположное: смена впечатлений, при которой теряется контроль над сенсорной деятельностью. Ре­лигиозное чувство — это мистическое чувство, тон­кое и нежное, как лепестки цветка. Оно слышится в безмолвии, а не в шуме улицы.

Телевизор распространяет нервные и психические болезни. Возможности человеческой психики не безграничны. У телевизора человек за несколько часов получает столько впечатлений, как раньше за месяц. Нервная система человека изнашивается, не вынося непосильного напряжения, она, как бы защищая себя уходит в болезнь.

Телевизор учит людей жестокости; это касается не только картин убийств и насилия, окруженных в те­лепередачах подчас атмосферой поклонения и герой­ства, но это касается не менее страшного; переживания человека у телевизора настолько ин­тенсивны и остры, что эмоционально опустошают че­ловека, и он в повседневной жизни становится безучастным, холодным, отчужденным.

Телевизор отчуждает друг от друга людей, живу­щих в одном и том же доме, семье, заменив общение людей призраками и тенями экрана. Потеряв чувство живого человека, он потерял любовь к нему и состра­дание. Человек перестает рассматриваться как лич­ность, он превращается в инструмент.

Говорят, что телевизор может стать началом рели­гиозного просветительства, но он убивает самое серд­це религии — молитву, мистическую беседу души с Богом. Загруженная, забитая потоком впечатлений, душа не в силах сосредоточиться на молитве, на слова молитвы наносится слой чуждых молитве страстных представлений. Молитва — это центр ду­ховной жизни. Человек выбрасывает душу из непод­вижного центра на вертящийся круг сменяющихся представлений. Вне молитвы и созерцания невозмож­но внутреннее ощущение Бога, свидетельство души о присутствии Божием. Если даже телевизор станет каналом религиозных передач, то все равно он лишит религию главного — глубины и мистики, остановив­шись на катехизаторстве и оглашении, на уровне слов, а не силы. Без религиозной интуиции, созрева­ющей в безмолвии, такое оглашение или не будет

Принято, или будет принято на уровне духовно-куль­турных ценностей. Нужна нравственная подготовка, нужны религиозные искания, необходима борьба со страстьми и гордыней, чтобы подготовить себя к при­нятию христианства, чтобы почувствовать его возрождающую силу. Иначе Христос будет стучаться в закрытую дверь.

Особенно губительно действуют картины секса на детей, которые с молчаливого согласия родителей сидят вместе с ними (иначе родителям пришлось бы или выключить телевизор, или удалить детей из дома на многие часы, поэтому родители предпочита­ют делать вид, что они не замечают детей, смотря­щих телевизор за их спиной). Дети еще меньше, чем взрослые, могут регулировать свои чувства, поэтому после духовного растления у телевизора воспримут христианство как запретительную систему, с прямым или молчаливым протестом против нее. Нам могут возразить, что иные телевизионные программы чисты и нравственны, но на самом деле это далеко не так. Если в передачах занимались бы только морали­зацией, то телевизоры вообще не покупали бы. Пос­мотрите на лица сидящих у телевизора. Что вызывает их наибольший интерес — морализация или гангстеры и приемы дзюдо? Если зерна цветов и сорняка смешать вместе и бросить в землю, то можно быть уверенным, что сорняк заглушит цветы. У теле­визора вырастает человек с подавленной духов­ностью. В лучшем случае он воспринимает религию как нравственно-культурную и историческую цен­ность, что в сущности является религией без Бога. Поэтому телевизор калечит детские души. Телевизор отнимает у детей детство, делает их из младенцев сразу же стариками — детьми без детства и чисто­ты!

Религия — это тайна, телевизор тайну превращает в рекламу. Литургия не может быть воспринята как визуальное представление; это мистическое повторе­ние Голгофской жертвы, к созерцанию и участию в которой в древние времена допускались только после подготовки, только члены Церкви, не находящиеся под епитимией. Литургия — это схождение Духа Святаго и преображение человеческой души. Неуже­ли же телевизор может зафиксировать схождение благодати?!

Телевизор внес в дома верующих людей кощунст­венные кинофильмы о Христе Спасителе. Искусство артистов перевоплощаться, умение забыть себя, ото­ждествить себя с тем, кого играют, показывает отсут­ствие всякого религиозного чувства или искаженную религиозность актера, отождествляющего себя со Христом. Сатана сказал: я — бог. Адам сказал: я хочу быть без Бога, как бог. Артист говорит: я хочу показать через себя миру Христа Спасителя. Значит, этот артист уверен, что он может думать, как Хрис­тос, любить, как Христос, действовать, как Христос. Это большее богохульство, чем примитивная и пош­лая антирелигиозная пропаганда. Сегодня артист иг­рает гангстера, завтра апостола, послезавтра, может быть, Рейгана или товарища Камо! Но наша психика, восприняв в подсознании опошленный театром образ, по законам ассоциаций и аналогии в мышлении нало­жит этот лживый образ, как клеймо, на святыню.

Телевизор — враг, с которым нельзя договориться. Его агрессия не имеет меры и предела. Если пустыня Сахара расширяется со скоростью пяти километров в год, то телевизор победным маршем идет по всей планете, иссушая последние источники и родники, загрязняя, затаптывая последние оазисы духовности.

Скоро человеку не надо будет посещать друзей, ехать на конференции, приходить в школы для заня­тий: он сможет сделать это, управляя телевизионной системой, оставаясь в собственном доме. Человек ос­танется в миру, как в пустыне, холодной ко всему и чуждой для всех.

Из книги: «Православная Церковь об экстрасенсах, НЛО, телецелителях и оккультных явлениях». М., 1993