Сундучок воспоминаний

СРЕДИ ПЕРВЫХ ГВАРДЕЙЦЕВ

Этот материал написал мой старший брат Эдуард Раков.
На обороте старой фотографии, присланной вместе с солдатским письмом в деревню Кабачино, размашистая надпись синими чернилами: «В день трёхлетия Эдика мне выдали гвардейский значок. По-гвардейски вас люблю и по-гвардейски целую. Ваш Гриша. На фронте, 15.IX.42». После войны добавлены надписи карандашом: «Политотдел 1 гв. СК СЗФ. Миронов, Раков, Тарасюк, Шевченко, Добрушин. После вручения гвардейских значков».
На этом документе военного времени — посмотрите на третьего слева в верхнем ряду, с тремя кубиками в петлицах (старший лейтенант) — улыбается мой отец Григорий Иванович Раков.
Он родился в 1914 году. Когда я однажды при нём повторил слова литературного героя: «Мой дед землю пахал», обиделся: «Я ведь тоже немало пахал». На земле не остался, в 1930 году окончил Кирилловскую школу-девятилетку и уехал поступать не куда-нибудь, а в Ленинградский университет, лучшее учебное заведение страны. Сразу поступить не удалось, однако в деревню не вернулся, уехал к родственнику в Кировск (тогда еще Хибиногорск) Мурманской области, устроился учителем, поступил на геолого-разведочное отделение вечернего горно-химического техникума.
Случайная встреча после долгой болезни сыпным тифом изменила судьбу, он стал работать репортёром местной газеты «Хибиногорский рабочий». Позднее вспоминал о встречах в редакции с А. Толстым, Вяч. Шишковым, М. Пришвиным, С. Спасским и другими литераторами, о дружбе с поэтами Л. Ошаниным и А. Решетовым. Фотографировал С. Кирова, когда тот приезжал на ударную стройку апатитового комбината в Хибинах.
В 1934 году, набравшись опыта литературной работы, с рекомендацией газеты поступил в университет. Рассказывал, что на первом курсе его дразнили за белозерский выговор, оканье и своеобразные интонации. Университетские аудитории и атмосфера культурной столицы страны исправили речь.
30 июня 1939 года Григорий Иванович защитил дипломную работу с отличием, был принят в аспирантуру Института русской литературы, стал работать над диссертацией о творчестве знаменитого тогда поэта Э. Багрицкого. Однако чуть больше чем через полгода, 1 февраля 1940 года, был призван в Красную Армию и прослужил в ней 25 календарных лет.
Рядовым красноармейцем со своей частью входил в Западную Белоруссию, освобождаемую от поляков. В декабре 1940 года был назначен командиром небольшого отряда в составе 27-й армии. С этой же армией в упорных оборонительных боях отступал до Старой Руссы.

УСТАРОЙ РУССЫ
Помню поле, поле вижу, и на долгом поле том под дождем, на глине рыжей, — парни русские пластом. Не дошли они до цели, сбились на бегу с ноги. Задубели их шинели, отстучали сапоги. Раскалённый «Максим» жаждал, минный визг поверх голов. Пять атак, и после каждой больше на поле пластов. Но опять связной с пакетом. Телефон опять: «Пора!» За сигнальною ракетой снова жидкое: «Ура!» Похоронные команды ночь — в работе, дрыхнут днём. И седели лейтенанты в двадцать лет в сорок втором. Пальцы разгибал устало писарь в штабе полковом. Билась оземь и стонала деревенька за холмом. Овидий Любовиков, +1995.
Первые гвардейские части Красной Армии (четыре стрелковых дивизии) были созданы 18 октября 1941 года из частей, отличившихся в битве под Москвой. В конце декабря 1941 года были организованы 1-й и 2-й гвардейские стрелковые корпуса, причем во 2-й корпус вошла знаменитая 8-я Панфиловская дивизия. Уже с конца января 1942 года эти корпуса начали боевые действия и были брошены в бой с целью ликвидации Демянского выступа. Наступая из района восточнее Старой Руссы на юг и юго-запад, они в начале февраля встретились с частями, наступавшими с юга и юго-востока, и окружили немецкую группировку в районе Демянска. Наступление шло в лесисто-болотистой местности, по глубокому снегу. Это был один из первых котлов, в окружение попали шесть немецких дивизий.
Перу Михаила Матусовского принадлежит и знаменитая песня о Северо-Западном фронте, которую положил на музыку композитор Матвей Блантер.
Пушки молчат дальнобойные,
Залпы давно не слышны…
Что ж мне ночами спокойными
Снятся тревожные сны?
Молнией небо расколото.
Пламя во весь горизонт.
Наша военная молодость —
Северо-Западный фронт.
Где ж эти парни безусые,
С кем в сорок первом году
Где-то под Старою Руссою
Мы замерзали на льду.
С кем по жаре и по холоду
Шли мы упрямо вперёд…
Наша военная молодость —
Северо-Западный фронт…

История Демянского котла советскими историками замалчивалась. С одной стороны, здесь на 80% был уничтожен личный состав дивизии «Мертвая голова» первого призыва: все блондины, ростом не менее 180 сантиметров, хорошо обученные, — элита «арийской расы»: от 20 000 солдат СС осталось 170. С другой стороны, ликвидировать демянскую группировку немцев не удавалось многие месяцы, несмотря на упорные бои, десант в тыл врага и большие потери (десант примерно из 10 тысяч бойцов был сброшен в начале марта 1942 года и почти весь погиб в боях, а также от холода и недостатка продовольствия). Здесь был подбит самолёт А. Маресьева, по демянским лесам пробирался он к своим. В воздушном бою над Старой Руссой погиб Т. Фрунзе, сын М. В. Фрунзе.
Немцы наладили эффективное снабжение своих окружённых частей по воздуху, в апреле 1942 года наступлением извне и изнутри прорвали окружение, несмотря на тяжёлые потери, и создали «Рамушевский коридор» шириной 6—8 километров. За участие в боях под Демянском, считая их успешными для себя, Гитлер учредил особый цинковый знак в виде щита.
Демянский плацдарм врага был ликвидирован только в феврале 1943 года, 1 марта был освобожден Демянск. До сих пор в этих местах работают поисковые отряды, выкапывая останки наших бойцов, советское и немецкое оружие. На счету поисковиков — более 8,5 тысячи найденных и захороненных с почестями солдат. О работе поисковых отрядов созданы фильмы «Долина смерти» (2001), «Эхо войны» (2002).
Неудачное демянское окружение послужило хорошим уроком перед Сталинградской битвой. «Воздушным мостом» люфтваффе, как и под Демянском, командовал полковник Фриц Морциг. Но наша авиация уже была сильнее немецкой, а бойцы и командиры — опытнее, чем под Демянском.
Особые нагрудные знаки «Гвардия» для личного состава были учреждены 21 мая 1942 года. Видимо, до частей они дошли не сразу, да и для вручения требовалась передышка в боях. Поэтому 1-й гвардейский стрелковый корпус получил их только в сентябре. В июне 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР были учреждены Красные знамена для гвардейской армии и гвардейского корпуса.
Помимо стрелковых создавались другие гвардейские корпуса. На фронтах в разное время воевали 42 стрелковых, 7 кавалерийских, 12 танковых, 9 механизированных, 13 авиационных гвардейских корпусов.

ГВАРДЕЙСКИЙ МАРШ
Над Родиной грозные тучи,
В огне небосвод голубой.
Приказ командарма получен —
Сегодня, товарищи, в бой!

Оружие ваше проверьте,
Проверьте свинец и сердца:
Готовы ли биться до смерти
И руки и сердце бойца?

Молчат патриоты сурово,
И только сердца не молчат:
«Готовы, готовы, готовы! —
Сердца патриотов стучат. —

Мы, честные русские люди,
Мы, храбрая русская рать,
Клянёмся, что немец не будет
Родимую землю топтать!»

Сдвигаются брови с угрозой,
Сжимается в ярости рот,
И в бой за родные берёзы
Бросаются люди вперёд!

Летят краснозвёздные лавы
Рядами железных колонн,
Лишь стелется по ветру слава
Сияньем гвардейских знамён!
Иосиф Уткин, +1944, убит на фронте

После освобождения Демянска Григорий Иванович служил в 27-й армии. В июле 1943 года она вошла в состав новообразованного Степного фронта, участвовала в Курской битве, а в октябре 1943 года — в состав 1-го Украинского фронта, действовала в Киевской наступательной операции южнее армий, освобождавших Киев. В декабре 1943 — январе 1944 года армия в районе г. Белая Церковь участвовала в Житомирско-Бердичевской наступательной операции против группы армий «Юг».
С марта по май 1944 года 1-м Украинским фронтом командовал Г. К. Жуков, затем — И. С. Конев. Членом военного совета фронта одно время был Н. С. Хрущев (октябрь 1943 г. — август 1944 г.), который не оставил у офицеров-политработников хорошего впечатления.
В январе — феврале 1944 года была Корсунь-Шевченковская операция, потом освобождение Львова (27 июля 1944 г.), штурм Берлина (16 апреля — 8 мая 1945 г.) и освобождение Праги (6—11 мая 1945 г.).

КОРСУНЬ-ШЕВЧЕНКОВСКАЯ
Ни покоя не знаю, ни сна я —
То ли снег, то ли дождик в лицо.
Третьи сутки гремит корпусная,
Третьи сутки смыкает кольцо.

Вязнут ноги, машины и пушки
В чёрном тесте раскисших дорог,
Только скачут назад, как лягушки,
Комья грязи у нас из-под ног.

Сапоги, почитай, по полпуда,
И вес выкладки тоже не мал.
Мы, шатаясь, шагаем, покуда
Старшина не простонет: — Привал.

Ездовые издёргали вожжи —
Кони ржут, а идти не идут…
Это позже, значительно позже
Наши муки отметит салют.
Юрий Разумовский, +2000

Г. И. Раков, прошедший путь от Старой Руссы до Берлина и Праги, был награждён орденами Красной Звезды и Отечественной войны I степени, несколькими медалями «За отвагу», медалями «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», польской медалью «За Одер, Нейсе, Балтику». Он особенно дорожил Почётной грамотой, подписанной маршалом Коневым и Крайнюковым. Я знаю: я не виноват в случайности рожденья, что защищало Сталинград иное поколенье. Неодолим его закат — строй ветеранов редок. И я, конечно, виноват, что предана Победа. Владимир Филатов, Астрахань
После Победы штаб маршала Конева расположился в австрийском городе Баден. Капитан (затем майор) Раков, свободно говоривший по-немецки, читавший по-английски и немного по-французски, под фамилией Рыбаков в августе 1945 года стал начальником школы для австрийских коммунистов в городке Хинтербрюль. Компартия Австрии до перестройки в СССР была одной из сильнейших в Европе.
После возвращения в СССР Григорий Иванович служил в Риге и Москве, потом был переведён в Венгрию, затем в Польшу, учил венгерский и польский языки. Позже рассказывал друзьям, что после назначения в Венгрию подавал рапорт о ненормальном политическом климате в стране и о возможности непредвиденных событий. Его назвали паникёром, рапорт оставили без последствий, однако после путча 1956 года наградили вторым орденом Красной Звезды. Послом СССР в Венгрии был тогда Ю. В. Андропов; подполковник Раков отвечал за работу частей группы войск с населением.
В феврале 1957 года Григорий Иванович был вызван из Венгрии на защиту кандидатской диссертации (она была посвящена анализу пропагандистской работы среди немецких войск во время Сталинградской битвы) и успешно защитил её. На его шинели были заметны следы крови. Отец неохотно рассказал, как во время боёв в Будапеште был убит сидевший рядом с ним в бронетранспортёре офицер.
Свою службу полковник Раков закончил во Львове начальником военной кафедры университета. Сложностей хватало и там. Уже тогда в Закарпатье кем-то насаждалось то негативное отношение к России, о котором сегодня пишут газеты.
После демобилизации вернулся в Ленинград. Работал преподавателем в институте, печатался в газетах. О хибиногорском периоде своей жизни написал воспоминания, которые вместе с записками других ветеранов вошли в составленную им книгу «Хибинские клады» (1972 г.). Готовил докторскую диссертацию, но дописать её не успел.
Получив уже после войны серебряный значок выпускника университета, Григорий Иванович носил его, как положено по уставу, — ниже гвардейского значка.
В конце жизни отец однажды пожалел, что остался в армии после войны. Он был честнее, чем требовало его время, и талантливее, чем требовала его служба. И всю жизнь оставался гвардейцем.

КРАСИВЫЕ ЛЮДИ
Они проходят в наших судьбах,
как корабли, сверкнув бортом,
обдав улыбкой! И по сути,
мы знаем их всегда — потом…

Потом, когда на волнах жизни
растает их и свет, и след.
И только тот — нетленный — признак
ещё сквозит, хоть плоти нет.

Чтоб воссиять — исчезнуть нужно.
Пройдёт корабль, отголосив,
и мир очнётся: «Это — Пушкин!
Он гениален! Он — красив!»

Они проносятся, блистая,
и нет движенью их конца…
И оседает красота их
в чертах российского лица.
Глеб Горбовский, СПб.