Сундучок воспоминаний

ПОКА ЖИВА, С ТОБОЙ Я БУДУ…

Юность не признаёт ошибок, проступков, даже преступления против своего будущего не кажутся ей непоправимыми. Юность мчится вперёд, как запал в бикфордовом шнуре, — со скоростью один сантиметр в секунду, и никогда не оглядывается назад, словно сжигая содеянное. И это вовсе не тюрьма, хотя и такое случается, это цепь нелепых деяний, в которых нет ни логики, ни мысли — только «хочу!». Когда мы были молодые и чушь прекрасную несли, фонтаны били голубые и розы красные росли. В саду пиликало и пело — журчал ручей и цвёл овраг, черешни розовое тело горело в окнах, как маяк… Всё то, что душу очищало, и освещало, и влекло, и было с самого начала, и впредь исчезнуть не могло! Юнна Мориц, р.1937.
Юность стремится к любви сквозь все преграды, загромождая путь глупостями и заблуждениями, совершает безумства и подвиги — и только слова любви могут ненадолго затушить горящий пожар в груди. И даже катастрофы порождают у влюблённых безсмертные строки любви.

БАЛЛАДА О ПРОКУРЕННОМ ВАГОНЕ

— Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,—
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастёт на сердце рана,
Прольётся чистыми слезами,
Не зарастёт на сердце рана —
Прольётся пламенной смолой. 

— Пока жива, с тобой я буду —
Душа и кровь нераздвоимы,—
Пока жива, с тобой я буду —
Любовь и смерть всегда вдвоём.
Ты понесёшь с собой повсюду —
Ты понесёшь с собой, любимый,—
Ты понесёшь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.

— Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
— За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернёмся оба — я и ты.

— Но если я безвестно кану —
Короткий свет луча дневного,—
Но если я безвестно кану
За звёздный пояс, в млечный дым?
— Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колёса оторвал.

Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,—
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!
Александр  Кочетков, +1953

Об истории появления «Баллады» рассказывает жена поэта Нина Григорьевна Прозрителева в оставшихся после её смерти и до сих пор не опубликованных записках: «Лето 1932 года мы проводили в Ставрополе у моего отца. Осенью Александр Сергеевич уезжал раньше, я должна была приехать в Москву позднее. Билет был уже куплен — Ставропольская ветка до станции Кавказской, там на прямой поезд Сочи — Москва. Расставаться было трудно, и мы оттягивали как могли. Накануне отъезда мы решили продать билет и хоть на три дня отсрочить отъезд. Эти же дни — подарок судьбы — переживать как сплошной праздник.
Кончилась отсрочка, ехать было необходимо. Опять куплен билет, и Александр Сергеевич уехал. Письмо от него со станции Кавказской иллюстрирует настроение, в каком он ехал. (В этом письме есть выражение «полугрущу, полусплю». В стихотворении — «полуплакал, полуспал».)
В Москве, у друзей, которых он извещал о первом дне приезда, его появление было принято как чудо воскрешения, так как его считали погибшим в страшном крушении, которое произошло с сочинским поездом на станции Москва-Товарная. Погибли знакомые, возвращавшиеся из сочинского санатория. Александр Сергеевич избежал гибели потому, что продал билет на этот поезд и задержался в Ставрополе.
В первом же письме, которое я получила от Александра Сергеевича из Москвы, было стихотворение “Вагон” (“Баллада о прокуренном вагоне”)...»
Впервые «Баллада о прокуренном вагоне» со вступительной заметкой о поэте была опубликована поэтом Львом Озеровым (+1997) в сборнике «День поэзии» (1966). Затем «Баллада…» вошла в антологию «Песнь любви» (1967), печаталась в «Московском комсомольце» и с тех пор все чаще и охотнее включается в различного рода сборники и антологии. Строфы «Баллады…» берутся авторами в качестве эпиграфов: строка из «Баллады…» стала названием пьесы А. Володина «С любимыми не расставайтесь», чтецы включают «Балладу…» в свой репертуар. Она вошла и в фильм Эльдара Рязанова «Ирония судьбы…» Можно сказать уверенно: стала хрестоматийной.

СТИХИ О БАЛЛАДЕ А.КОЧЕТКОВА
И всё ж, что здесь такого?
Весь ход баллады нарочит.
Но вот баллада Кочеткова
Давным-давно во мне звучит.
На свете ведь ничто не ново,
Лишь время катится вперёд,
А он нашёл такое слово,
Что, не старея, всё живёт.
И столько нежности и боли
В строке, воспевшей грозный час,
Писал он о своей любови,
А вышло, что писал о нас.
Натан Злотников, +2006

Но сам поэт не пережил воочию катастрофу! Точнее, пережил в своём воображении, и стихи родились сами. Действительность оказывается намного страшнее.
27 ноября 2009 года, когда «Невский экспресс» пролетал со скоростью 190 км/ч по Тверской губернии в сторону Питера, под одним из вагонов раздался взрыв; три вагона сошли с рельсов. Вы можете себе представить, что творилось с людьми, когда покорёженные вагоны полетели в черноту ночи? И какая паника была поначалу, и крики раненых, насмерть перепуганных людей; и невозможность скоро помочь пострадавшим из-за отсутствия нормальной дороги? И работа добравшихся пешком врачей, которым приходилось, к примеру, ампутировать зажатую ногу прямо на месте, в темноте, на земле — среди осколков. Погибли 28 человек, ранены 90, а сколько людей будут годами залечивать психические травмы, не говорится. Дай нам Бог не переживать подобного…

     КАТАСТРОФА ПОЕЗДА
Был голос ночи вдавлен в снег.
Был паровоз, как конь, неловок.
Запутался тяжёлый бег
В железе скомканных постромок.

И вывихнуты наугад,
Вагоны лезли друг на друга…
И медленно пронзали гарь
Судьбы — конвульсии подпруга.

И плач прорезал тишину.
И кровью чистою и душной
Огонь под небо саданул.
В нём бледные теснились души.

Старик себя не узнавал,
Мать целовала головешку,
И мальчик лез в пустой провал,
Всё повторяя: «Ты не мешкай…»

…То, что осталось от людей,
Брело на мёртвый полустанок,
И засыпала мир метель
И лица чёрные крестьянок.
Олег Чухно, +2009

…А в центре зала Московского вокзала с отрешённым видом стоял парень и что-то говорил вслух. Было видно, что он в глубоком шоке. И лишь когда корреспондент Дмитрий Григорьев из «Российской газеты» (№ 231) подошёл поближе, он услышал строки из «Баллады о прокуренном вагоне».
— Меня зовут Андрей Монастырский. У меня есть… нет, была… любимая девушка. Она москвичка, там мы и познакомились. Она учится… училась на филолога и очень любила русскую литературу. Стали встречаться, на старших курсах собирались пожениться. Когда поезд из Москвы уходил, она позвонила, сказала, что очень волнуется из-за предстоящего знакомства с моими родителями. Голос такой весёлый был… Когда услышал о крушении, всё время ей на сотовый звонил, но он «вне зоны доступа». Ведь это так несправедливо: за что ей это? А стихи эти её любимыми были…

С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!