О жизнь, нечаянная радость

«ТЫ НАС ВЕДЁШЬ НА СВЕТ И РАДОСТЬ ПУТЯМИ СКОРБИ И ЛЮБВИ»
Ну вот и золотая осень на дворе — время собирать листья-воспоминания. А если приходится возвращаться к прожитому, то как тут обойдёшься без любви? Да и какая стоящая книга обходит стороной эту жизненную тему? Поэтому я и сделал небольшую подборку стихов и песен о ярчайшем проявлении человеческих чувств. Одни из них вам хорошо известны, другие вы прочтёте впервые. Есть и большие стихотворения, но сокращать их не стану, и издательство прошу не делать этого: здесь уже точно из песни слов не выкинешь… Итак:

Любовь юношеская

ХОРОШАЯ ДЕВОЧКА ЛИДА
Вдоль маленьких домиков белых
акация душно цветёт.
Хорошая девочка Лида
на улице Южной живёт.

Её золотые косицы
затянуты, будто жгуты.
По платью, по синему ситцу,
как поле, мелькают цветы.

И вовсе, представьте, неплохо,
что рыжий пройдоха апрель
безшумной пыльцою веснушек
засыпал ей утром постель.

В оконном стекле отражаясь,
по миру идёт не спеша
хорошая девочка Лида.
Да чем же она хороша?

Спросите об этом мальчишку,
Что в доме напротив живёт:
он с именем этим ложится
и с именем этим встаёт.

Недаром на каменных плитах,
где милый ботинок ступал,
«Хорошая девочка Лида» —
в отчаянье он написал.

Не может людей не растрогать
мальчишки упрямого пыл.
Так Пушкин влюблялся, должно быть,
так Гейне, наверно, любил.

Он вырастет, станет известным,
покинет пенаты свои.
Окажется улица тесной
для этой огромной любви.

Преграды влюблённому нету:
смущенье и робость — враньё!
На всех перекрёстках планеты
напишет он имя её.

На полюсе Южном — огнями,
пшеницей — в кубанских степях,
на русских полянах — цветами
и пеной морской — на морях.

Он в небо залезет ночное,
все пальцы себе обожжёт,
но вскоре над тихой землёю
созвездие Лиды взойдёт.

Пусть будут ночами светиться
над снами твоими, Москва,
на синих небесных страницах
красивые эти слова.
Ярослав Смеляков, †1972

Любовь-разлука

САГА
Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.

Заслонивши тебя от простуды,
я подумаю: «Боже Всевышний!
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу».

Эту воду в мурашках запруды,
это Адмиралтейство и Биржу
я уже никогда не забуду
и уже никогда не увижу.

Не мигают, слезятся от ветра
безнадёжные карие вишни.
Возвращаться — плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.

И качнётся безсмысленной высью
Пара фраз, залетевших отсюда:
«Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу».
Андрей Вознесенский

Любовь-подвиг

В РАЗВЕДКУ
Командир партизан посылает в разведку жену. Больше некого. Это случилось в войну. А жена ждёт ребёнка. В лесу. В партизанской стране. Всё же надо идти ей. Бывало и так на войне. Говорит командир: «Ты там, Валя, себя береги. Да в твоём положенье тебя не раскусят враги! Ну а к родам в какой-нибудь доброй упрячься избе. Скоро рейдом с бригадой придём на подмогу тебе…» Отвечает жена: «В землю, может, и вправду мне лечь не приспела пора… А ребёночка вряд ли сберечь. Не кори меня, Ваня. Прости меня, сын или дочь…» И уходит она. И, как волны, смыкается ночь… Я историю эту услышала от отца. Затеряла война неприметную тропку конца. И болит за судьбу нерождённого малыша неспроста до сих пор повидавшая виды душа. Безрассудно любовь я — незрелым и нежным плодом, нерождённым ребёнком — несла в наше завтра, в потом. Лезла в самое пекло во имя тебя и меня, на скрещенье дождей, в золотое крещенье огня.
А сейчас не война, и поэтому страшно вдвойне, что я вдруг поняла, как на самой жестокой войне: устою, не сломлюсь, не согну полудевичьих плеч, но любовь, но ребёнка — навряд ли, навряд ли, навряд ли сберечь… (Римма Казакова, †2008).

Любовь-воспоминание

БАЛЛАДА О ЧУДНОМ МГНОВЕНИИ
…Она скончалась в бедности.
По странной случайности гроб её
повстречался с памятником Пушкину,
который ввозили в Москву.
Из старой энциклопедии
Ей давно не спалось в дому деревянном.
Подходила старуха, как тень, к фортепьянам,
Напевала романс о мгновенье чудном
Голоском еле слышным, дыханьем трудным.
А по чести сказать, о мгновенье чудном
Не осталось грусти в быту её скудном,
Потому что барыня в глухой деревеньке
Проживала, как нищенка, на медные деньги.

Да и, Господи Боже, когда это было!
Да и вправду ли было, старуха забыла,
Как по лунной дорожке, в сверканье снега
Приезжала к нему — вся томленье и нега.
Он её заклинал, целовал ей очи,
Как уснул на груди и дышал неровно,
Позабыла голубушка Анна Петровна.
Павел Антокольский, †1978

Любовь-привычка

ДВОЕ
Они опять поссорились в трамвае,
не сдерживаясь, не стыдясь чужих…
Но, зависти невольной не скрывая,
взволнованно глядела я на них.

Они не знают, как они счастливы.
И слава Богу! Ни к чему им знать.
Подумать только! — рядом, оба живы,
и можно всё исправить и понять…
Маргарита Алигер, †1992

Без тебя

МАЛЕНЬКОЕ «НО»
Наверно, спился б я давно
Иль сгинул где-нибудь на БАМе,
Когда б не маленькое «но»
С прохладно-сладкими губами,
Когда б не этот нежный взгляд,
И всё, чем с нею мы не схожи,
Что превращает жизни ад
Пускай не в райский сад, но всё же…
Николай Зиновьев, Краснодар

Такая любовь…

РАЗГОВОР НА СКАМЕЙКЕ
— Он бил её — она его любила.
Он люто пил — она его любила.
Он дочку бил — она его любила,
и с сыновьями пил — она его любила.

Всё это было, в самом деле было,
как нас никто, она его любила.

Уже она и сыновей женила,
и постарела, а его — любила.
Он был красив, лихой матросик бывший,
вот только пивший.

А в день, когда дочурку выдавала,
за полчаса до свадьбы услыхала,
что он разбился. Насмерть!
— Насмерть!
— Насмерть!
Что в пиджаке его помятый паспорт.
Но всё равно — она его любила,
как нас никто, она его любила.
Она его безсмертьем наградила.

А дочке ни словца не проронила
и плакала — что замуж отдала…
— Видать, такой любовь её была.
Олег Хлебников

Любовь продажная

ПРОСТИТУТКА
Неужто и впрямь ты, донская казачка, далёкий росточек старинных корней? Нарядно блестит сигаретная пачка — волшебное зеркало жизни твоей. Заглянешь в него, и становится жутко, оно и дворец превращает в сарай. Тебе восемнадцать. И ты проститутка с такою фигурой, что хоть помирай! Ещё не спилась… Не стоишь на причале и не продаёшь по дешёвке себя. Ты преуспеваешь. Ты в самом начале. Несёшься, шальную валюту гребя. Судьбу разбиваешь с улыбкой, как блюдце, и слушаешь благословляющий звон. И времени нет у тебя обернуться… А где-то течёт и течёт тихий Дон. И на берегу его дремлет станица, где вечность струится с деревьев и крыш. И солнце здесь помнит усталые лица казаков, что Платов водил на Париж. И ехал средь них твой прапрадед с крестами, народу показывал гордую стать. Какими же вас разделили верстами, что саблей тебя он не может достать?! (Леонид Володарский).

Любовь-обман

ПОДВЕНЕЧНОЕ ПЛАТЬЕ
Каблучками клацая от волненья, женщина в редакции — с объявленьем. Словно боль сердечная отдаётся: «Платье подвенечное продаётся!» Не по доброй волюшке да с охотой, а по грустной долюшке — безработной. Совесть — безупречная, да не кормит. Платье подвенечное… Есть что вспомнить! Любовался суженый белым платьем, приминалось кружево от объятий. И звала гармоника для запева, и шептала публика: «Королева!» Счастье вещь не вечная, круг замкнётся… Платье подвенечное продаётся (Евгений Прасолов).

Любовь до гроба

ИДУТ ВЛЮБЛЁННЫЕ
Она в каком-то блёклом платье,
Он в немудрящем пиджаке,
Чуть грузноваты, с крепкой статью, —
Идут себе, рука в руке.

Навстречу люди деловые,
Кто так пройдёт, кто глянет вслед —
Что, дескать, вроде пожилые,
А вот те на, как в двадцать лет!

Но, видно, мир им не в обузу:
Шагают дружно, широко,
И этих пальцев заскорузлых
Прикосновение легко.

И, видно, что-то есть на свете
Сильнее, чем прохожих суд, —
За руки взявшись, словно дети
Или влюблённые, — идут…
Валерий Михайлов, Алма-Ата

Любовь нужна человеку

ОНИ ВДВОЁМ
Двух сумасшедших затяжной роман… Свиданья у окна раздачи пищи, за фикусом — продавленный диван, подъём, обход, поверка… В том жилище, где шествие согбенных серых спин, ног шарканье по плитам коридора, где в воздухе слова «аминазин», «электрошок» стоят живым укором тебе и мне, — две тени у окна, до потолка замазанного белым. Им только тень от облака видна, да ветки тень… Но разве в этом дело. Мы сказочно богаты… Нам ли, нам завидовать безумцам… В дождь ли, вьюгу вольны уйти, остаться… Но словам не прозвучать: «Они нужны друг другу». О, смилуйся, дежурная сестра, шуршащая халатом белым мимо. Присядь за стол, усни и до утра забудь о нарушении режима. За окнами всегдашняя зима (которая — они уже не знают). Они вдвоем… Им не сойти с ума, о сумасшедшем мире вспоминая (Наталья Перевезенцева).

Это — любовь?

ЛЮБОВЬ
Щекотка губ и холодок зубов.
Огонь, блуждающий в потёмках тела,
Пот меж грудей… И это есть любовь?
И это всё, чего ты так хотела?

Да! Страсть такая, что в глазах темно!
Но ночь минует, лёгкая, как птица…
А я-то думал, что любовь — вино,
Которым можно навсегда упиться!
Дмитрий Кедрин, †1945

Трудная любовь

ОТПОВЕДЬ
Не стучись: я больше не открою
Уж тебе, мой милый, никогда!
У меня давно живот горою…
Ты дороженьку забудь сюда.

Дурачок! Худой побойся славы!
Матери своей не бережёшь.
Я тебе нужна лишь для забавы,
Всё равно ведь замуж не возьмёшь.

Погоди! Как я тебя жалею!
Умерла бы, Господи… Молчу!
Так люблю, что и любить не смею,
Быть обузой не хочу.

Разве я бойка, хитра, красива?
В старых девах век бы мне сидеть!
Радость моя горькая, спасибо!
Приходи на сына посмотреть.
Виктор Лапшин, р.1934

ЛЮБОВЬ К ЧЕЛОВЕКУ

Любить человека. Не женщину нежную,
С тобою делившую радость и горе,
А ту Магдалину, отпетую грешницу,
Что пьяной валялась вечор под забором.

Любить человека. Не сына, не доченьку,
Тебя возрождающих и продолжающих,
А этих залёток с мимозой-цветочками,
Суму дармовую деньгой набивающих.

Любить человека. Не матушку милую,
Тебя воспитавшую и воскормившую,
А этого стольника, мужа служилого,
Истца-старика ни про что оскорбившего.

Любить человека. Не друга желанного,
Тебя из беды на руках выносившего,
А этого дурня, на прошлом собрании
Заглазно, облыжно тебя поносившего.

Любить человека. Артельно. Подушно.
Далёких и ближних. Теперь и вовеки.
Легко и натужно… О, как это нужно!
О, как это трудно — любить человека.
Александр Никитенко, Ленинград

Любовь к Богу

ТЫ НАС ВЕДЕШЬ НА СКОРБЬ И РАДОСТЬ…
Как ты решаешь, так и надо.
Любою болью уязви.
Ты нас ведёшь на свет и радость
Путями скорби и любви.

Сквозь невозвратные утраты,
Сквозь дуновенье чёрных бед
В тоске взмывает дух крылатый
И обретает в скорби свет.

Из рук Твоих любую муку
Покорно, Господи, приму.
С ребёнком смертную разлуку,
Темницу, горькую суму.

И если лягу без движенья,
Когда я буду слеп и стар,
Сподоби даже те мученья
Принять как благодарный дар.
Александр Солодовников, †1974

Пояснение архимандрита Амвросия (Юрасова): Как-то я на днях услышал, как Патриарх Кирилл говорил о кресте. О том, что на кресте распята наша Любовь, и Господь, со креста простирая Руки, готов принять всех в Свои объятья. И сказал: сейчас народ потерял любовь, когда с экранов телевизоров показывают безнравственные фильмы, передачи и говорят: это любовь. Это пошлость, разврат, а не любовь. Любовь распята на кресте. Мне понравились его прекрасные слова.
Бог есть Любовь. Господь дал нам две заповеди: любить Бога и любить ближнего. В этом настоящая, живая любовь. И всё человечество, кто ещё способен, должно стремиться именно к этой любви, такая любовь к ближнему возвысит, умножится во много раз. И к природе эта любовь будет, и к нашей Родине, и к нашей земле, ко всему.
А если мы любовью будем считать похоть, блуд — конечно, такая «любовь» преходяща, она оставляет грязный след в душе. От этого бывают уныние, отчаяние, тоска и даже самоубийства.