О жизнь, нечаянная радость

«КАЮСЬ, ГОСПОДИ, В СВОИХ ГРЕХАХ БЕЗ ЧИСЛА»
«И опять он за своё!» — вздохнёт читатель, прочитав «былинку». Да я и рад бы не возвращаться к этой теме, но она не даёт покоя. Уж несчётные разы ходил на исповедь, молился греческому святому Неофиту, Ефрему Сирину и другим Святым Отцам, чтобы отвязались от меня, шестидесятидвухлетнего начинающего старика, опостылевшие блудные помыслы. Уже делился я с вами, читатель, своими муками в летнем метро и на улице. И радовался, когда после душу выворачивающей исповеди и молитвы блудный бес с позором отступал. И верил я: навсегда! Но хитрый враг выжидал удобный момент и снова не давал спокойно жить телу и душе. Я начал было уставать от неравной борьбы и, вполне возможно, смертный грех одолел бы меня, заставил снова себе служить, но один мудрый человек, зная про мои муки, посоветовал поехать к старцу, который, как уверяли многие, способен избавить от нападок блудного беса.
Я сел в поезд и, проспав ночь, оказался в маленьком русском городишке, единственной достопримечательностью которого была скульптурная группа создателей первых в стране советов рабочих депутатов. Работы у горожан почти не было, и зарплата 5000 рублей считалась тут вполне приличной. Но лица прохожих были открыты и приветливы — не то что в нашей кичащейся неизвестно чем Северной Пальмире. Безликий русский городок жил своей обычной трудовой жизнью: за неимением работы во дворах изладил огороды и торговал собранным с них урожаем. А рядом с монументом сознательным рабочим нестерпимо ярко повторял солнышко золочёный купол новопостроенного храма. Матушка Церковь, бояться не надо, чистый горит небосвод. Матушка Церковь, пришли твои чада, тихо стоят у ворот. В юных глазах отражение битвы, страх и животная мгла… Ты расскажи им простые молитвы, те, что века берегла. Да, они грабили эти оклады, скорбные лики топча, ради пустой и короткой услады, ради куска кумача. Кто-то теперь прозябает в опале, кто-то навеки забыт. Все кумачи пронеслись и пропали. Матушка Церковь — стоит (Лариса Тараканова). Впрочем, истины ради, особой набожностью жители городка не страдали: у кого только ни выспрашивал я дорогу к старцу, но от всех получал один ответ: «Не знаем, не ведаем». Тогда зашёл в ближайшую церковь — и попал прямо туда, куда держал путь.
Устроили в келье, а церковь оказалась женским монастырём, и службы шли каждый день, и старец исповедовал по воскресеньям. Был четверг, а значит, можно помолиться и оглянуть здешнюю жизнь — зело люблю я женские монастыри за порядок в храме, за красоту вокруг, за чистоту монастырской молитвы. Не знаю, как вы, а я чувствую разницу между молитвой в женском и мужском монастырях. У монашек… вот слова не подобрать… она словно тоньше, пронзительнее, со слёзным обращением к Богу и Богородице… достижимее до Неба, — выразить по-другому не получается.

В тисках невыносимой муки
Потерь, обид и неудач
Ты урони безсильно руки,
Перед иконою поплачь.
Из моря звуков только стоны
Да всхлипы из глубин души
Причастны к таинству иконы —
Не подавляй их, не глуши.
Питайся этим слёзным хлебом,
Когда душе твоей невмочь!

Так появляются под небом
То Божий сын, то Божья дочь.
Татьяна Шорохова, СПб.

В воскресенье на Литургии узрел и самого старца, принимающего исповедь в левом закутке от Царских врат. Очередь неспешно продвигалась вперёд, прекрасный монастырский хор только помогал удерживать в душе то, что хотелось выплеснуть исповедальнику, насельницы по праву подходили к старцу вне очереди, протягивая священноиноку загодя написанные грехи и проводили рядом с ним кто минуту, а кто и намного больше. Никакой суеты, спешки: Духом Святым чует старец, сколько какой душеньке потребно.
Однако подошла и моя очередь. Я привычно поведал о своём грехе, но священник начал вытягивать изнутри новые грехи, которые я считал поборёнными. В конце исповеди он сказал: «Встань куда-нибудь в уголок и точно посчитай всех, с кем согрешал». — «Отче, да разве это возможно?» — ужаснулся я, но смирился, прекрасно понимая, что склеротическая память и стремление поскорей забыть позорное прошлое не дадут выполнить послушание. Но я растерянно взял листок бумаги и долго вглядывался в его белящую чистоту. И тут стали всплывать имена, о которых я и думать забыл за свою извилистую греховную жизнь. И почернел листок от женских имён — я и представить не мог, что их окажется так много. Это сколько же смертных грехов успел я совершить! — удивлялся с ужасом на самого себя. Столько раз я каялся, но никогда священник не вопрошал: сколько? Но грех оставлял меня на время, а потом с новой силой начинал терзать душу. Знаю, знаю, что на исповеди священник требует от тебя только называть грех, но без постыдных описаний. А здесь…
Вот с этим позорным числом в потной руке я вновь предстал пред старцем. Сердце заходилось от стыда — сейчас старец заставит рассказать обо всех со всеми подробностями. Но… старческая рука медленно разорвала мой позор на четыре части. Господи, вот как неожиданно настигает грешника Твоя расплата! Чувство стыда не отпускало, и я буквально готов был сквозь землю провалиться. Я протянул для благословения дрожащие руки, и старец благословение дал.

ПРИТЧА
Я обращался к мудрецу
Не раз, не два, не три…
Шла сеть морщинок по лицу,
Сиянье — изнутри.
 — И долг замучил, и долги,
И нечем дорожить.
Скажи: как жить? — А ты не лги,
И станет легче жить.
Я смысл искал в самой глуби,
Стал память ворошить.
Там пусто. — Как мне жить? — Люби —
И станет легче жить.
Я дальше шёл, тернист был путь.
Обиды встали в рост.
И на вопрос: как жить? — Забудь! —
Ответ был очень прост.
— Измены как перенести? —
Вновь перед ним затих.
И он сказал: — А ты прости
И станешь выше их…
Виталий Серков

Литургия не кончилась, и я вернулся в народ. Чувство облегчения было, но, зная по опыту злохитрость врага, я был уверен, что он вернётся — не теперь, но в любой момент.
Утром я встал и, вслушиваясь в себя, вдруг понял: что-то изменилось в душе к лучшему. Не буду даже пытаться описать это ощущение, но появилась уверенность, что бес уже не сможет близко и часто подходить ко мне, нашёптывать хульные мысли, смущать видом разголённых девиц.
Вот уже два месяца прошло, и летняя пора в самом разгаре, но больше нет искушений той силы, которые я испытывал десятилетиями при виде… ну, да сами знаете… Однако если перестанешь молиться, если уверишься, что искус прошёл сам по себе, знай: всё повторится опять! Бог через старца принёс мне облегчение, но Он заставляет без передыха работать душу.
Да и всех ли я насчитал на той бумажке?..

Каюсь, Господи, в своих грехах без числа.
Каюсь, стыжусь каждого своего шага,
Каждого слова, ставшего лодкою без весла,
Высокоумных помыслов — наживки ловкого мага.
Манит в пропасть он, подталкивая грешить.
Вижу гибельность знаков тонкого мiра.
Господи! Я пропадаю! Я не могу здесь жить!
Встречи с людьми, работа, дом, лира —
Всё опостылело. Каюсь, что не хочу
Даже участвовать в этих опасных играх.
Бесы повсюду. Брань слабым не по плечу.
Сколько ещё сумею простоять на иглах?

Каюсь, Господи, мне не по силам брань.
Что бы ни сделала — враг уловляет сразу.
И кошмарами душит, сбирая дань,
И насылает мыслей пустых проказу,
И нападает открыто через людей,
Ставших подвластными чёрным силам безплотным.
Защити, Господи! Господи, пожалей!
Меня, под небом торчащую пугалом огородным.
Наталья Карпова, убита в 1995 г.

Пояснение архимандрита Амвросия (Юрасова): Наше тело подобно дому. Если в доме открыть окна и двери, то воры легко могут войти и ограбить, расхитить дом. Если мы даём свободу телу, раскрываем свой слух, глаза, не контролируем, кто и что нам говорит, что видим, в нашу душу входят демонические силы и расхищают душевные теплоту, радость и мир. Для того чтобы демоны не расхищали наше добро, надо покаяться во всех грехах от юности, тогда демонические силы выйдут из нас, а в душе наступит мир, тишина и покой.
Когда человек не кается в грехах, а продолжает грешить телом и душой, он впускает в себя духа злобы, или духа блуда, или духа пьянства, или гнева, или чревоугодия, то есть в человеке начинает жить злая, богопротивная сила и его бросает во все концы.
Есть такое выражение: лучше думать о еде, нежели о блуде. Но когда появляется избыток пищи, здесь могут появиться и страсти. Поэтому Святые Отцы предупреждают: прежде чем ввергнуть человека в какой-то плотской грех, к нему приступает бес чревоугодия. Человек насыщает своё тело, а когда насытится, бес чревоугодия отступает и к нему приступает бес блуда и, поначалу с помыслов, потом со взглядов, с разговоров начинает искушать человека. Если человек этим увлечётся, может пострадать и тело.
Важно каяться и непрестанно вести борьбу, не отступать. Есть такой святоотеческий пример: когда-то в Египте один иеромонах крестил девушек-египтянок и, видя их, соблазнялся. Он сказал сам себе: «Зачем мне все это? Пойду в пустыню спасаться». Бросил всё, ушёл и не стал крестить. Идёт по пустыне и встречает пророка Иоанна Предтечу. Пророк спрашивает: «Куда ты идёшь, раб Божий»? — «Да вот, хочу спасаться, там я крестил, соблазнялся». — «То делал дело Божие, возвратись, больше блудный бес тебя искушать не будет».