О жизнь, нечаянная радость

«ВСЕХ РОССИЮ ЛЮБЯЩИХ СОХРАНИ ГОСПОДЬ!»
Инок Всеволод (Филиппьев) в гостях у газеты «Православный Санкт-Петербург».
Беседа с джорданвилльским гостем началась с обсуждения тех событий, которые уже нельзя назвать новостями, но которые по-прежнему живо волнуют сердца православных во всём мире: о кончине Патриарха Московского и вся Руси Алексия II и о вступлении на патриарший престол митрополита Кирилла.
— Мы в Джорданвилле были потрясены известием о смерти Святейшего, — сказал инок Всеволод. — Что ни говори, как ни оценивай его роль в истории Православной Церкви, а одно безспорно: он был первым Патриархом русского Зарубежья, — вот что нам, православным людям, живущим за пределами России, особенно дорого. Этого места у него уже никто не отнимет.

Сырой декабрь. Унылые дожди,
Как будто плачет с нами и зима.
Что ждёт нас, грешных сирот, впереди?
Всё тяжелей и гуще ночи тьма.
К закату дни стремительно спешат,
И возвратится всяка плоть во прах,
Но верить не решается душа,
Что чад своих покинул Патриарх.
И только вера, что в сердцах горит,
Вливает в наши души тихий свет.
И вновь Живое Слово говорит,
Что Пастырь жив — у Бога мёртвых нет.
Татьяна Егорова, СПб.

За выборами же нового Патриарха мы следили очень внимательно, но тут нужно учитывать вот что: мы мало знакомы с российскими архиереями. Что привлекало Зарубежье в личности митрополита Кирилла? Его открытость к миссионерской деятельности. В остальном приходилось полагаться на волю Божию. Кто-то надеялся, кто-то опасался…
Александр РАКОВ: — Для нас в России главным является то, что было сказано в недавнем заявлении Святейшего: никаких канонических изменений, никаких обновленческих нововведений в Русской Православной Церкви не будет.

Да, есть у Церкви Предстоятель!
И это Патриарх Кирилл.
Днесь жизни всяческой Податель
Его с небес благословил.
И Церковь Русская спокойна:
Чужды ей распри и раздор.
Достойнейшего из достойных
Сегодня выбрал наш Собор.
И нам не страшны холод ночи
И волн стремительный набег.
Рукою твёрдой мудрый кормчий
Ведёт спасения ковчег.
Татьяна Егорова, СПб.

Тут мы можем быть спокойны, а в остальном — как Бог даст. Сильное впечатление на нас произвело и то, что Патриарх Кирилл отменил празднование своего тезоименитства в День Славянской письменности — чтобы его личный праздник не подменял собой праздник общецерковный, общерусский. И вот что ещё для нас жизненно важно: то, что Святейший большое значение придаёт церковной прессе, и в частности тем газетам, которые издаются мирянами.
Инок ВСЕВОЛОД: — Да, ведь православные СМИ в России зачастую идут по одному из двух путей: или не выходят за узкие рамки официальной информации — и тогда они нестерпимо скучны; или заигрывают с неправославными, неверующими читателями, как это делает, например, журнал «Фома», — получается увлекательно, но порою не вполне понятно, при чём тут Православие.

ПРЕЖДЕ И ТЕПЕРЬ
Нам цензор встарь давал «уроки»,
Но как бы цензор ни был строг —
В статьях обычно были строки,
И мы читали между строк.
Теперь беру газет я груду,
Но в них зияют «островки»:
Как между строк читать я буду
Статью, в которой — ни строки?..
Михаил Пустынин, † 1966

Сделать газету так, чтобы она была и интересной, и здоровой, церковной, — это доступно не всякому. «Православный Санкт-Петербург» — одно из тех изданий, которым это удаётся в полной мере.
Александр РАКОВ. — Мы, отче, специально не готовились к разговору и, кажется, забыли представить вас читателям. Оно конечно, вы человек весьма известный в православном мире, а всё-таки людям новым, недавно пришедшим в Церковь, нужно, наверное, пояснить…
Инок ВСЕВОЛОД. — Я родился в Москве в 1969 году. Свой монашеский путь начинал на Валааме — подвизался там с 1992-го по 1995-й, а потом от своего старца иеросхимонаха Рафаила получил благословение отправиться в Русское Зарубежье, чтобы ознакомиться с этой духовной сокровищницей. Я учился в Джорданвилльской Свято-Троицкой семинарии, после по благословению митрополита Лавра остался там преподавателем. Преподавал патрологию и гомилетику, был помощником митрополита Лавра в создании всех периодических русскоязычных изданий — в частности, журналов «Православная Русь», «Православная жизнь» и «Православный путь». Я издал несколько книг; наиболее известные из них — это сборники статей «Свято-русское откровение миру», «Охранительство», роман «Начальник Тишины» и сборники стихов «Иное», «Ангел Апокалипсиса» и другие. Повторю, что всё это делалось по благословению предстоятеля Русской Зарубежной Церкви митрополита Лавра.
Александр РАКОВ: — Вчера была годовщина со дня его кончины…
Инок ВСЕВОЛОД: — Да, он преставился 16 марта 2008 года, в день Торжества Православия. Владыка в ту зиму много потрудился, ездил в Россию как раз, трижды перенёс на ногах сильный грипп. И тем не менее он служил. И только лишь в первую пятницу Великого поста он решил немножко передохнуть: до воскресенья, до дня Торжества Православия ушёл к себе в скиток (это такой маленький домик, где он жил). И так получилось, что отдых этот протянулся в вечность… И вот что интересно: на монастырских службах читается поучение Святых Отцов, — читал его и владыка Лавр, и последними его словами, сказанными с амвона, были слова из поучения Ефрема Сирина: «Простите меня, братие, если согрешил перед вами, и молитесь обо мне». Потом он ушёл в свой домик и вскоре упокоился.
Александр РАКОВ: — Сейчас все понимают, что это вышло промыслительно: два великих святителя современности (я не побоюсь слова «великих») ушли в вечность почти одновременно и непосредственно после того, как их трудами совершилось объединение нашей Церкви. Но в связи с этим меня очень интересует вопрос: какие изменения в церковной жизни Зарубежья вы замечаете после акта воссоединения?
Инок ВСЕВОЛОД: — Время перед воссоединением было тяжёлым для Зарубежья. Церковное общество бурлило, многие вообще не понимали, почему такое воссоединение происходит именно сейчас. Я изо дня в день находился при владыке Лавре, имел счастье его наблюдать, общаться с ним, и могу утверждать, что знаю, какие мысли, какие надежды двигали им в те дни. Он, будучи мудрым человеком, понимал, что следует сохранить Русскую Православную Зарубежную Церковь.

Всех Россию любящих,
За неё радеющих,
Сердцем пламенеющих —
Сохрани Господь!

Всех спасенья жаждущих,
Всех болящих, страждущих,
Плачущих, горюющих —
Укрепи Господь!

Всех обидой дышащих
Или злобой пышущих,
Радости не слышащих —
Просвети Господь!

Всех нас ненавидящих,
Смысла в нас не видящих,
Губящих, обидящих —
Вразуми Господь!
Протоиерей Андрей Логвинов,
Кострома

Именно Русскую — вот что важно. Ведь какой-то опасности для Православия в Австралии, Америке, Европе не было, — опасность была иная: русские люди в Зарубежье могли забыть о том, что они русские! Церковь стояла на страже национального начала, но и Церковь могла сохранить свою русскость, только общаясь с Родиной, с русским народом, пользуясь притоком новой крови, новых людей — старцев, богословов, просто паломников из России, питаясь взаимными молитвами… И всё это было достигнуто лишь благодаря воссоединению. Ведь Зарубежье уже потихонечку начало задыхаться в своей замкнутости… Владыка Лавр так считал, и, я думаю, он не ошибся. Сейчас в Джорданвилль идёт новый приток и семинаристов, которыми мы очень довольны, и преподавателей семинарии, и сотрудников издательства. Словом, страсти понемногу, улеглись, — как у нас, так и на других приходах.

РЕКА, ТЕКУЩАЯ В ОБЕ СТОРОНЫ
Река, текущая в обе стороны,
Дай пройти по твоей воде.
Эти лебеди — в прошлом вороны,
Эта песня слышна везде.

Воля слабая, воля сильная —
Всё зависит теперь от нас.
Неслучайно река двужильная
Так загадочна в поздний час.

Невозможно нам в обе стороны,
Ко спасенью и смерти, плыть.
В лебедей превратятся вороны,
Только нужно ещё дожить…
Инок Всеволод (Филипьев)

Александр РАКОВ: Я хочу вернуться примерно на десятилетие назад, и вспомнить с удивлением, как мы с вами в то время, когда ещё и мысли не проскальзывало о воссоединении, когда отовсюду раздувалась вражда, рискнули опубликовать в «Православном Санкт-Петербурге», на первой полосе, ваш великопостный материал, — а потом и другие. С вашей помощью я пытался рассказать и о великих старцах Зарубежья, и о Джорданвилле, о котором мы практически ничего не знали. Должен вам сказать, что это не прошло незамеченным, и мне, откровенно говоря, крепко досталось. Но мы продолжали с вами сотрудничать, — видимо, Господь подсказывал, что это правильный путь. Но вы уверены, что сейчас вражда полностью утихла?
Инок ВСЕВОЛОД. — Да. Те люди, которые не были согласны с объединением, получили возможность уйти, — и они ушли. Как сказал митрополит Иларион, нынешний предстоятель Зарубежной церкви: если кто-то не единомыслен со своими архиереями, то лучше ему отделиться. Это в любом случае правильно: если архиерей православный, а вы с ним не согласны, или если архиерей еретик, — всё равно лучше отделиться, ибо насилие над совестью к добру не приведёт. Если человек живёт по совести, то пусть он даже ошибается — потом Господь может его вразумить, — лишь бы он не кривил душой. Так что некоторые люди отделились, но наше священноначалие продолжает считать их братьями, православными и не теряет надежду, что они вернутся. Многие из них — достойнейшие люди, маститые священники, которые плечом к плечу стояли с нами против лукавого и прелюбодейного мира… Владыка продолжал: «Со временем люди увидят, что Русская Православная Церковь живая, что она крепнет и развивается. Вместе с тем нельзя не прислушаться к их утверждениям о том, что РПЦ не идёт на пользу участие во Всемирном Совете Церквей. Для них это главный аргумент, который не позволяет им воспринять воссоединение Зарубежной Церкви с Церковью в Отечестве».
Но, конечно, массового раскола не было. Я думаю, что возвращение всех отделившихся — это дело времени, дело молитвы, потому что они оказались вычеркнутыми из исторического процесса, из жизни православной — и понимают это. А у нас Церковь воинствующая, Церковь-лечебница, где есть и больные, есть и болезни, и мы всё знаем, и не носим розовые очки. А Россия — это и русский народ в Отечестве, и русский народ в эмиграции; и о духовном возрождении России нельзя говорить, пока нет церковного единства, которое теперь, слава Богу, достигнуто.
Александр РАКОВ: — А вот ещё один вопрос, который меня очень интересует… Отче, я наивно ожидал, что с помощью Зарубежной Церкви у нас произойдёт процесс очищения от некой накипи… Надеялся что ваша Церковь, хотя и меньшая по количеству, но повлияет на нас благотворно… Но пока ничего подобного не чувствуется. Не кажется ли вам, что воссоединение благотворнее повлияло на вашу составляющую, чем на нашу, здесь, в России…
Инок ВСЕВОЛОД: — Что касается России, то мне кажется, было бы хорошо, если бы русский церковный народ больше и лучше знакомился с нашим, зарубежным духовным наследием. И я имею в виду книги не только Серафима Роуза, которого здесь знают довольно хорошо, но и владыки Аверкия Таушева, отца Константина Зайцева, профессора Андреевского… Всё это — охранители, люди, которые стояли за традиционное, святоотеческое Православие во всей его чистоте, без искажений. И я думаю, что сейчас было бы очень уместно издавать сериями книги таких зарубежных святителей, как архиепископ Виталий Максименко, основатель Джорданвилля, или владыка Андрей Рымаренко, под епитрахилью которого скончался старец Нектарий Оптинский… Или владыка Леонтий Чилийский, выходец с Украины, из Киева, замечательный архиерей, старец, который крестил Иосифа Муньоса. Дорогие мои, достославные — дети Русского бытия! Это самое-самое главное — возвращение из забытья… (Татьяна Шорохова, СПб.). У каждого из них, слава Богу, есть интереснейшие мысли, в их книгах встречаешь ответы на сегодняшние вопросы, потому что эти люди жили в условиях капиталистического общества, они не понаслышке знали ту жизнь, которая настала сегодня у нас, они уже тогда отвечали на те вопросы, которые сегодня нас волнуют. Я по мере возможности в своём интернет-журнале «Русский Инок», который делаю по благословению митрополита Лавра, а теперь митрополита Илариона, — выкладываю труды этих богословов Зарубежья и надеюсь, что они будут издаваться большими тиражами и наполнят православную Россию.
Памяти иеромонаха Серафима (Роуза)
СЕРАФИМ
Отверзлися врата, стремглав метнулись тени
от света Божия, блеснувшего в ночи.
И дивный Серафим взлетел из Божьей сени,
над миром воспарив, что во грехе почил.

Летел он высоко, для тех, кто слеп, невидим,
кружа над грязью толп, предавшихся блуду.
Он возвещал иным, Христом живущим людям,
что свет в ночи горит и время быть Суду.

Он правду возвещал, бодрил упавших духом,
надежду возжигал в убитых злом сердцах.
И полнилась земля о нём летевшим слухом
средь воинов Христа, во всех её концах…
Инок Всеволод (Филипьев)

Алексей БАКУЛИН: — А что вы можете сказать о новом предстоятеле Зарубежной Церкви митрополите Иларионе? Боюсь, что у нас о нём вообще ничего не знают.
Инок ВСЕВОЛОД: — Совершенно верно. При жизни митрополита Лавра я часто просил его послать меня с миссионерской проповедью в Россию. Но владыка всегда говорил мне, что в Джорданвилле всегда большая нужда в людях, а потому он благословит меня не раньше, чем сам уйдёт на покой. И вот владыка Лавр упокоился, отошёл от дел, — и получилось по его слову: митрополит Иларион, наш новый первоиерарх, преподал мне благословение под его непосредственным руководством заниматься различными миссионерскими проектами в России. Владыка Иларион — воспитанник владыки Лавра, джорданвилльский постриженик, родился он в Канаде, в семье русских украинцев. Он окончил Джорданвилльскую семинарию, преподавал в ней, подвизался в издательстве, в типографии монастырской. После этого был избран епископом Манхэттенским, викарием первоиерарха — это ещё при владыке Виталии, — в Нью-Йорке. Затем был направлен на Австралийскую кафедру, которую так умиротворил и утешил, что теперь прихожане ни за что не хотят отпустить его; и поэтому, когда митрополита Илариона выбирали на первоиераршество, то он поставил условие: делить своё место пребывания между Синодом в Нью-Йорке и Австралией, куда он периодически ездит. Он человек очень мягкой, любвеобильной души, но при этом не без внутреннего твёрдого стержня, очень напоминающий митрополита Лавра, руководитель от Бога, который видел в людях их возможности и таланты и знал, кого куда поставить. Внешне кажется, что владыка Иларион почти не командует своими подчинёнными, — но он работает сам, и своим примером, своей работоспособностью заражает всех остальных… Когда-то в джорданвилльском патерике я рассказывал историю о владыке Иларионе, — случай из его иеромонашеский жизни в Джорданвилле, который ходил у нас как предание, а сейчас уже вошёл в современные патерики. Владыка работал в издательстве за компьютером старого образца, — это были огромные компьютеры, величиной с письменный стол, и набирать текст на них было очень трудно. Кнопка, стирающая всё набранное, находилась в этом компьютере внизу, на уровне коленей… Владыка Иларион — тогда иеромонах — был прост в общении, семинаристы любили приходить к нему поговорить, пожаловаться на трудную работу… И вот один сел в кресло на колёсиках, с разгона подъехал к владыке, коленкой случайно упёрся в стирающую кнопку — и разом стёр всю книгу, которую владыка с таким трудом набирал. Что же Иларион? Он совершенно спокойно, не переменившись в лице, перекрестился, перевернул книгу на первую страницу и начал набирать всё сначала.
Александр РАКОВ: — Вот какой вопрос мне хотелось бы задать… Существует такое мнение (которое поддерживают достаточно высокопоставленные в Патриархии люди): раз в церковных СМИ наблюдается затяжной кризис, раз мертворождённые епархиальные газетки не способны выполнять возложенные на них обязанности, следовательно, нужно переходить с печатных изданий на электронные, завоёвывать интернет-пространство — это-де и дешевле, и эффективнее. Но, по-моему, это вопиющая глупость! Во-первых, к кому будут обращены эти электронные СМИ? Взгляните на русскую провинцию: у многих ли верующих людей дома есть безлимитное подключение к Интернету? Во-вторых, в православном Рунете уже сейчас существуют тысячи сайтов (чуть ли не в каждом приходе свой сайт!), и просмотреть их все до одного нет никакой возможности! Да и толку нет! Эти сайты такие же мертворождённые, как и епархиальные газетки. И наконец, самое главное: если мы потеряем печатные СМИ, мы потеряем чрезвычайно много. Вы знаете, как русский человек относится к печатному слову: нигде в мире ему не придают такого значения, нигде оно не имеет такого глубокого воздействия, как у нас, на русской земле. И обратите внимание: прочитанное в Интернете и прочитанное в газете — это два разных психологических уровня восприятия, — совершенно разные! Там даже разные типы зрения задействованы… Виртуальное пространство усваивается далеко не всеми. Молодёжь всё хватает, — да, они с рождения живут в этом мире. Но люди старшего и среднего возраста, они любят пощупать газету, перечитать, дать почитать ближнему. Что вы думаете по этому поводу? Вы активно выступаете как редактор печатных СМИ и как редактор СМИ виртуальных, поэтому вам, наверное, есть что сказать.
Инок ВСЕВОЛОД: — Да, я полностью согласен: надо сохранять книгоиздательства, надо сохранять периодические издания на бумаге. Книгоиздательство имеет тысячелетний опыт, а история Интернета исчисляется только годами, поэтому слепо довериться ему просто опасно. Мы не знаем, что будет завтра. Быть может, наступят новые гонения, и весь православный интернет будет уничтожен одним мановением. А книга, газета — она у нас в руках, её можно спрятать, её можно хранить даже и во времена антихриста, которые рано или поздно наступят. Да, но до тех пор параллельно с книгоиздательством должны развиваться и интернет-проекты для тех, кому это действительно близко. Одно не противоречит друг другу, одно не исключает другого.
Александр РАКОВ: — Но всё же не отдавать преимущество виртуальному миру.
Инок ВСЕВОЛОД: —Я думаю, что идут правильным путём те, кто не отдаёт предпочтения ни тому, ни другому: существует газета и параллельно с ней существует сайт. Именно так, как это происходит в «Православном Санкт-Петербурге».
Александр РАКОВ: — Вы, наверное, замечали (а я-то это заметил очень чётко): читатели газеты и пользователи Интернета — это две разные категории людей. Пользователи никогда не купят газету: они уже разучились читать по газете. Интернет вызывает больше опасений, чем даже телевизор. Я бы сравнил его с помойкой. Телевизор можно выключить, — и Интернет, казалось бы, можно переключить, но это интернет-болото затягивает!.. Я даже заметил, что происходит некий провал во времени: тебе кажется, что ты пять минут там пробыл, а на самом деле намного больше…
Инок ВСЕВОЛОД: — Я думаю, что все в той или иной степени испытали это на себе, и далеко не все этим довольны. Это как некая болезнь. Самое благое дело, — например, участие в миссионерских целях на каком-то форуме —*может переходить в настоящую страсть. А это — потеря свободы, а для христианина потеря свободы во Христе подобна смерти. Да, я согласен: нужна культура Интернета, гигиена интернета. Но пока интернет существует, пока он привлекает к себе массы народа, нам, православным миссионерам, нельзя не брать его в расчёт.
Александр РАКОВ: — Вот ещё: люди — а к интернет-пользователям это относится в первую очередь — просто не желают говорить на нормальном, грамотном, классическом — или хотя бы приличном разговорном русском языке. Я веду решительную борьбу с этим. Интернет сознательно — подчёркиваю, сознательно! — корёжит язык. Даже так: у них появился свой, искорёженный язык!.. Но с потерей языка рассыпается нация.
Инок ВСЕВОЛОД: — В Зарубежье это как нигде видно: если русская эмигрантская семья сохраняет русский язык, русскую культуру (а это возможно только в семьях верующих), то тогда — и только тогда! — она сохранится как семья. Иначе — начинается конфликт отцов и детей, дети говорят по-английски, родители — по-русски: всё, конец семье! То же самое и в обществе: язык — это мистическая вещь. Я знаю, как вы стараетесь изгонять иностранщину из своей газеты. Помоги вам Бог!
Алексей БАКУЛИН. — Отец Всеволод, расскажите, какие дела привели вас в этот раз в Россию, в Санкт-Петербург?
Инок ВСЕВОЛОД: — Помните, на последней встрече мы с вами говорили о моих книгах, которые готовились к выходу в свет? Сейчас, слава Богу, вышли, и я хочу представить их русскому, и санкт-петербургскому в частности, православному читателю. Во-первых, это книга «Подвиг и лирика» — дар памяти митрополиту Лавру. Это очень интересный проект: не просто сборник моих стихов, не просто стихи, иллюстрированные картинами замечательного художника, — но стихополотно, где стихи и картины дополняют друг друга, говорят друг за друга…
Александр РАКОВ: — А я пытаюсь в «былинках» совместить прозу с поэзией. Мы с вами параллельно экспериментируем…
Инок ВСЕВОЛОД: — А вторая книга — это продолжение романа «Начальник Тишины» — «Ангелы приходят всегда». Она только что вышла в Москве. Книга эта касается очень многих тем, в том числе сложных проблем современного общества, некоторых скрытых его механизмов, некоторых таинственных сторон нашей жизни, рассказывает различные истории, которые я слышал от старых эмигрантов и здесь, в России. Кроме того, у меня вышел музыкальный альбом, сборник песен «Пой, лира, о добре», — это не рок, не бойтесь!.. Планируем мы в Джорданвилле снять документальный фильм… Мы уже сделали влсемь документальных фильмов о Джорданвилле, — но хотелось бы продолжить эти работы: сделать цикл кинорассказов об интересных, духовных людях старшего поколения эмиграции, — тех, кто ещё живы. В первую очередь хочется рассказать о Валерии Флориановне Даувальдер, которая живёт в Швейцарии… Интереснейший человек, — она, например, лично знала философа И. А. Ильина, — он был у них в приходе, в Цюрихе читал лекции по воскресным дням. Нам, миссионерам, надо завоёвывать и кино, потому что это самое массовое искусство, оно способно перебить интерес к любой книге. Надо и в этой области делать что-то творческое, миссионерское.
Алексей БАКУЛИН: — Расскажите о том, как Америка переносит глобальный экономический кризис…
Инок ВСЕВОЛОД: — Недавно я разговаривал в Джорданвилле с одним из насельников и сказал ему: «Вот, мол, кризис пройдёт рано или поздно…» А он мне: «Какой кризис?» Понимаете, он монах, он ни о каком кризисе не знает! Он работает на своём послушании, интернетом не пользуется, телевизор не смотрит… Я ему не стал ничего объяснять, но только возблагодарил Бога за то, что Он ещё допускает существование таких островков молитвы, где не слышны и самые шумные мирские бури. Даже в Джорданвилле такое — редкость.
Александр РАКОВ: — Я-то слышал, что Америка вообще не ощущает кризиса…

КРИЗИС
Когда, забыв своё призванье,
Мы предаёмся воле злой,
Тогда, как суд и наказанье,
Приходит кризис мировой.
И грех безумствует открыто,
И нет согласья меж людьми.
О долларах да о кредитах
И день и ночь вещают СМИ.
И служит грешный мир маммоне,
Забыв служение Христу,
И гибнет в дьявольской агонии,
Тьму возлюбив и суету.
Очнёмся и поднимем взоры
Горе’,:А молитвою святой,
И вспомним, что предстанем скоро
Пред Всемогущим Судиёй.
Пророчества — не наше дело,
Но главный Кризис впереди.
Посмотрим в будущее смело
И скажем: «Господи, гряди!»
Татьяна Егорова, СПбю

Инок ВСЕВОЛОД: — Ощущает, но больше на уровне панических слухов… Но моё мнение— вот что, по-моему, важно! — таково: да, кризис — это суд Божий, наказание Божие… Но знаете, — это такое милосердное наказание, что я бы и наказанием его не считал. Что пришлось пережить нашим отцам и дедам? Что им доводилось видеть? Трупы, валяющиеся на улицах городов, льющуюся кровь, страдания и болезни… А что видим мы в дни этого кризиса? Разве его можно хоть в малой степени сравнивать с теми испытаниями, которые выпали на долю наших стариков? Нет, это ещё не суд, это милостивное предупреждение Божие, данная нам возможность отказаться от некоторых излишеств, которыми многие сейчас увлекаются. Это кроткий и мудрый урок, который мы должны принять, чтобы не получить ещё один — более жёсткий. Вот, что я желаю всем — и читателям «Православного Санкт-Петербурга», и вообще всем православным людям: не надо жаловаться на трудности нынешнего дня, но нужно уметь извлекать из них пользу душе, учиться и помнить, что Господь ничего зря не попускает.

НОВЫЕ СЛОВА
Мужчины воюют, а женщины плачут —
так было всегда, но настанет пора:
знамёна взовьются, и кони доскачут,
и высохнут слёзы с победой добра.

— А будет ли это? — А можешь ли верить?
Сумеешь ли к песне прибавить слова?
Решимость твоя этот мир переменит —
воскреснет весною сухая трава.

И радость на лицах людских станет вечной,
герои живыми вернутся с войны,
и все вознесутся дорогою млечной
туда, где не будет и тени вины.

Давай пожелаем друг другу удачи,
решимости в битве, терпенья в любви.
Мужчины воюют, а женщины плачут,
их слёзы, как звёзды, ведут корабли!
Инок Всеволод (Филипьев)

Пояснение архимандрита Амвросия (Юрасова): Когда всё спокойно, мы духовно расслабляемся, как в болоте,  где вода стоит, портится и в ней заводятся гады, а та вода, которая с гор летит, бьётся о камни, чистая. Такая вода для здоровья очень полезна и раны быстро заживают, это я помню с тех пор, как был в Кавказских горах.
Человек закаляется тогда, когда есть трудности, есть что побеждать. Наша жизнь не здесь на земле, нам Господь приготовил новый мир, но войти в него можно только через скорби, как говорит Христос: «Многими скорбями подобает нам войти в Царствие Божие».
Когда человек живёт в роскоши, в неге, он расхолаживается, становится больным и телесно, и духовно. Мне рассказывала бывшая баптистка, она в посольстве преподавала детям английский и немецкий языки: девочка 15 лет утром съедала курочку, в обед — индюшку, вся больная и слабая и всегда голодная. А ведь человеку много не надо: всё человечество до потопа один раз в день вкушало пищу — растительную, мясо не ели, только после потопа стали есть мясо.
В борьбе, в подвигах, в болезнях, в трудах выковывается характер православного русского человека, так он становится сильным и духовно и телесно.