|
Гони, старик, свою лошадку! Былинки
 «К ТЕБЕ ПОДКРАЛАСЬ СТАРОСТЬ»
Название книги из первой строки стихотворения прекрасного ленинградского поэта Александра Шевелёва †1993 само пришло в голову: настолько оно соответствует и моему настроению, и здоровью, и силам, и времени, оставшемуся на творчество:
Гони, старик, свою лошадку,
поёт тихонечко душа.
Зима ещё одну заплатку
на небо ставит не спеша.
Легко поскрипывают сани,
и розовеет окоём.
Мы виноваты только сами,
что так испуганно живём.
И, чтоб довериться друг другу,
мы долго спорим о былом…
И жизни ветреную вьюгу
мы, как жену свою, клянём…
Как ни отгонял я от себя назойливые мысли о прошлом, как ни старался думать только о «текущем моменте» (к слову, может, кто-нибудь объяснит мне это выражение?), ничего из этого не получилось.
Когда вам стукнет шестьдесят,
вы вряд ли ощутите,
что вам уже за шестьдесят…
Но с этим не шутите.
Когда вам стукнет шестьдесят,
вы не поймёте сразу,
что вам уже под шестьдесят
не сможет быть ни разу.
Когда вам стукнет шестьдесят,
вы сможете проверить,
что вам уже за шестьдесят…
Но в это больно верить.
Булат Окуджава †1997 Париж
Я перестал сопротивляться, но чем старше становлюсь, а точнее – старее, тем больше тянет возвращаться назад. Живёшь, не думая о том, что и к тебе подкралась старость и что на пиршестве земном тебе недолго быть осталось. Но верить всех друзей прошу и говорю жене и сыну: пока свой труд не завершу, я праздник жизни не покину. Анатолий Чепуров †1990. Судя по стихам многих поэтов, путь этот ими давно проторен: прожитых лет и совершённых глупостей ни забыть, ни простить самому себе не удаётся. Вот и стонет душа от двойного груза насущного и прошедшего, от безпрерывного думания: «Так ли было надо? Можно ли исправить? Что останется от меня на земле?»
АВТОБИОГРАФИЯ
А надо мной, как меч дамоклов,
Мой смертный час, и я спешу.
Ведь я свой собственный биограф, -
Я биографию пишу!
Где я родился. Где я вырос.
Чем занимался. Где служил…
Рубахи нижней длинный вырез
Мне грудь по пояс обнажил.
Вот мелких дел моих реестр…
Я современник свой живой.
Что делать мне? Ведь я свой Нестор –
Полночный летописец свой.
Кем был. Что значу. Что я стою…
Что руку двигает мою?..
Черту – помалу – за чертою
Я свой портрет воссоздаю
Евгений Винокуров †1993
Но, как правило, исправить ничего нельзя, вернуться физически в город юности можно, однако, это, кроме ненужных болезненных воспоминаний, ничего не даёт. А память в караулах лет, неугомонная, как прежде, всё ищет то, чего уж нет, и возвращается к надежде. Игорь Забудский.
ПРИГЛАШЕНИЕ В ПУТЕШЕСТВИЕ
Уезжаем, уезжаем, укладывай чемоданы,
На тысячу рублей билетов я выстоял у судьбы,
Мы посетим наконец мои отдалённые страны,
Город Блаженное Детство и Город Родные Гробы…
И если хоть что-нибудь осуществимо
Из моих обещаний, то я тебе подарю
Город Море, и Город Пароходного Дыма,
И Город Морскую Зарю.
- Мне скучно в твоих городах, - ты скажешь.
- Не знаю,
Как я буду в городе Музыки жить, никого не любя,
А морская заря и море, выгнутое по краю, -
Синее море было моим без тебя.
Арсений Тарковский †1989
А память… обычного человека помнят одно-два поколения, т.е. 30-60 лет. Время спросит с тебя и с меня, в самый тихий пошлёт санаторий… Подойдём ли к порогу, звеня мелочишкой житейских историй? Жил такой-то – и вот перестал, не вернул человечеству долга… Или встанем на пьедестал чьей-то памяти – хоть ненадолго? Сергей Малышев. Но даже если люди и пытаются сохранить имя достойного человека, назвав, к примеру, в его честь улицу или удостоив памятником, оно воспринимается лишь как часть городской топонимики и интереса не вызывает. Вот рядом с домом есть улица академика Шиманского; много лет я собираюсь заглянуть в словарь, чтобы узнать про заслуги учёного, да, видно, так и не соберусь. И осталось у меня, автомобилиста, это имя как улица с односторонним движением, не более. А через энное количество лет, (месяцев, дней) её с лёгкостью переименуют, оставив знак водителям, означающим только одностороннее движение, хотя и это не факт: в России принято забывать своих достойных сынов, создавая и новые идеологические мифы, и дорожный хаос. Конечно, вы вправе назвать меня циником, но проверьте себя – а что вы знаете о человеке, именем которого названа ваша улица?.. А соседняя? То-то! Так что память, о которой мечтает поэт, так и останется его последней мечтой: травой забвения могилы зарастают скоро.
Недавно на православной выставке ко мне подошла совершенно незнакомая женщина, но с хорошо знакомым голосом. Ба, да это же Маринка Логунова из моей университетской группы, с которой мы проводили массу свободного времени. Чуть поговорили, обменялись визитками – и разошлись по своим закуткам жизни. Да это же совсем другой человек! А я мечтал встретить ту изящную Маринку, за которой полушутливо ухаживал и даже собирался…
Подсела в вагоне. «Вы Кушнер?» - Он самый».
«Мы с вами учились в одном институте».
Что общее я с пожилой этой дамой
Имею? (Как страшно меняются люди
Согласно с какой-то печальной программой,
Рассчитанной на проявленье их сути.)
Природная живость с ошибкой в расчёте
На завоеванье сердец и удачи,
О Господи, сколько же школьной работе
Сил отдано женских и грядкам на даче!
«Я Аня Чуднова, теперь узнаёте?»
«Конечно, Чуднова, а как же иначе!»
«Я сразу узнала вас. Вы-то, мужчины,
Меняетесь меньше, чем женщины». – «Разве?»
(Мне грустно. Я как-то не вижу причины
Для радости – в старости, скуке и язве.)
А помните мостик? Ну, мостик? Ну, Львиный?
(Не помню, как будто я точно в маразме.)
… И что-то прелестное в ней проступило,
И даже повеяло чем-то оттуда…
В Антропшине вышла… О, что это было?
Какое тоскливое, жалкое чудо!
Александр Кушнер, СПб
|
