Знаки припоминания. Былинки
«А звери не просят пощады…»
Я
ненавижу охоту и охотников, я презираю людей, убивающих
живность ради убийства. Даже к рыбакам я отношусь с плохо
скрываемым презрением. «Ну, а рыбку или шашлычок жалуешь?» -
с ухмылкой спрашивает оппонент. Не без того, соглашаюсь, – и
рыбка в положенный день на столе не затомится, и духовистое
мясо не успеет остынуть. Но убивать ради удовольствия
никогда не буду.
«Уникальную хирургическую операцию пришлось делать на днях
вологодским ветеринарам. Врачи зашили раны медведю. Как
говорят врачи, к таким крупным животным их вызывают нечасто.
Несчастье случилось в опытном охотничьем хозяйстве под
Шексной. Для дрессировки собак здесь специально содержат
медведя. После зимней спячки косолапый сорвал ошейник и
вырвался на территорию хозяйства. По следу зверя охотники
пустили собак. Они довольно быстро догнали мишку. Но так
получилось, что охотники подоспели тогда, когда собаки уже
изрядно покусали медведя. Ветеринары помогли в лечении
косолапого. Теперь его жизни ничего не угрожает». Это я
прочитал в интернете, а потом поинтересовался медвежьей
охотой поглубже. Врет итернет-заметка: никто и не спешил
отогнать собак от большого, почти домашнего и беззащитного
зверя. Почему? Да потому, что собак специально привозят в
охотхозяйства для натаски на медведя. А лечили зачем? Да
медведь же около четырех тысяч «зеленых» стоит – мертвый…
«Яшка»
Учебно-егерский пункт в Мытищах, в еловой роще, невиден
глазу. И все же долго его не ищут. Едва лишь спросишь –
покажут сразу. Еще бы! Ведь там не тихие пташки, тут место
веселое, даже слишком. Здесь травят собак на косматого мишку
и на лису – глазастого «Яшку». Их кормят и держат отнюдь не
зря, на них тренеруют охотничьих псов, они, как здесь острят
егеря, - «учебные шкуры» для их зубов! Ночь для «Яшки» всего
дороже: в сарае тихо, покой и жизнь… Он может вздремнуть,
подкрепиться может, он знает, что ночью не потревожат. А
солнце встанет – тогда держись! Егерь лапищей «Яшку» сгребет
и вынесет на заре из сарая, туда, где толпа возбужденно ждет
и рвутся собаки, визжа и лая. Брошенный в нору «Яшка»
сжимается, слыша, как рядом, у двух ракит, лайки, рыча, на
медведя кидаются, а он, сопя, от них отбивается и только
цепью своей гремит. И все же, все же ему, косолапому,
полегче. Ведь – силища… Отмахнется… «Яшка» в глину уперся
лапами и весь подобрался: сейчас начнется. И впрямь: уж
галдят, окружая нору, мужчины и дамы в плащах и шляпах, дети
при мамах, дети при папах, а с ними, лисий учуя запах, фоксы
и таксы – рычащей сворой. Двадцать собак, и хозяев двадцать
рвутся в азарте и дышат тяжко. И все они, все они – двадцать
и двадцать – на одного небольшого «Яшку»! Собаки? Собаки не
виноваты! Здесь люди… А впрочем, какие люди?! И «Яшка»
стоит, как стоят солдаты, он знает: пощады не жди. Не будет!
Одна за другой вползают собаки, одна за другой, одна за
другой… И «Яшка» катается с ними в драке, израненный, вновь
встречает атаки и бьется отчаянно, как герой! Ну, кажется,
все… Доконали вроде!.. И тут звенящий мальчиший крик: - Не
смейте! Хватит! Назад, уроды! – И хохот: - Видать, сробел
ученик! Егерь «Яшкину» шею потрогал, смыл кровь… - Вроде
дышит… Ну, что ж, молодец! Предшественник твой протянул не
много. Ты дольше послужишь. Живуч, стервец!
День
помутневший в овраг сползает, небо зажглось светляками
ночными, они над всеми равно сияют, над добрыми душами и над
злыми… Лишь, может, чуть ласковей смотрит туда, где в старом
сарае, при егерском доме, маленький «Яшка» спит на соломе
весь в шрамах от носа и до хвоста. Ночь для «Яшки» всего
дороже: можно двигаться, есть, дремать. Он знает, что ночью
не потревожат. А утро придет, не прийти не может, но лучше
про утро не вспоминать! Все будет снова – и лай, и топот, -
а деться некуда – стой! Дерись! Пока однажды под свист и
гогот не оборвется «Яшкина» жизнь. Сейчас он дремлет, глуша
тоску… Он – зверь. А звери не просят пощады… Я знаю:
браниться нельзя, не надо, но тут хоть режьте меня, не могу!
И тем, кто забыл о чести людей, кричу я, исполненный острой
горечи: - Довольно калечить души детей! Не смейте мучить
животных, сволочи!
Эдуард Асадов.
Хотел я
еще написать о том, как убивал медведей «великий любитель»
природы Михаил Пришвин, но не стану ни себя, ни вас мучить;
одну только фразу приведу из его рассказа «Медведи»: «Раз
одному пожилому я рассказал о Гоголе и подарил книги. Гоголь
открыл ему целый мир. Как счастлив был этот человек, до сих
пор не слыхавший о Гоголе! Как я завидовал ему! Но вот
пришло время тому же старику мне позавидовать: я, всю жизнь
занимающийся охотой, ни разу не бывал на медвежьей берлоге!»
И далее идет подробнейшее описание убийства писателем двух
поднятых со спячки неповинных медведей. А знаете, что
двигало знаменитостью? Редактор журнала пообещал ему, что на
обложку он поместит портрет охотника с убитым зверем; «Жалко
немного медведя, но и слава хороша!» С тех пор книг Пришвина
не читаю и вам не советую.
Охота
Дни
были полные тоской. Я с кем-то пил и думал что-то, потом, на
все махнув рукой, взял и уехал на охоту. Я шел вперед через
овраг, с курка не убирая пальца, и, будто он мой злейший
враг, в кустах высматривал я зайца. И был нелегок этот труд,
и липла к сапожищам глина… Вокруг меня то там, то тут горела
на ветвях калина. И, кто же знает, может быть, он так и
прожил бы забытым, но я искал его… убить, он выскочил, чтоб
быть убитым. Через кусты, через ручей, спугнув промокшую
ворону, он мчался вскачь, еще ничей, к березам по крутому
склону. Вороний гвалт вокруг стоял, и целиться мешала ветка,
но я ударил… наповал… спокойно, хладнокровно, метко. Я бил
прицельно, не щадя, ничуть не изменяя позы… И капли теплого
дождя роняли на меня березы. Вдруг стихло все: весь птичий
гвалт… И ветка перебита дробью, а заяц меж берез лежал,
вокруг траву забрызгав кровью. И этой мертвой тишиной я был
придавлен и контужен, а он лежал… Теперь уж мой, но только
мне он был не нужен.
Павел Булгаков.
А ночью
мне снится страшный сон: лежу я в своей теплой постели, сил
для трудного дня набираюсь, истомой напоен - и вдруг откуда
ни возьмись кричащая от азарта орава людей с длинными
палками, собаками, рожками – и больно тычут рогатинами в
одеяло, псы почти добрались до моего нежного тела,
направляют на меня длинные ружья, я страшно кричу от испуга
– и просыпаюсь. Дано ли «Яшке» дожить до следующего утра?..
Монолог стреляющего наугад
В том проклятый мороз
виноват.
Мы в ветвях, как в
серебряной клетке.
Не люблю я охотников
метких,
Славлю тех, кто палит
наугад!
Пуля слепо летит в
никуда.
И в полете, как яблоко,
зреет.
Славлю тех, кто палит
наугад,
Оставляя надежду для
зверя!
Владимир Шалыт
«НЕ
ТОЛЬКО ДЕЛАЮЩИЕ ЗЛО, НО И ОДОБРЯЮЩИЕ ИХ ПОДВЕРГАЮТСЯ
ОДИНАКОВОМУ С НИМИ ИЛИ ДАЖЕ БОЛЕЕ ТЯЖКОМУ НАКАЗАНИЮ».
Свт.Иоанн Златоуст. |