Знаки припоминания. Былинки
- Мама,
мамочка, я заболел! – радостно сообщаю я, вернувшись из
младших классов. Вчера мы до устали строили снежную
крепость, и наверно, простыл. Я трогаю руками зажегшиеся
щечки, чувствуя в теле уже начинающуюся болезнь, но так
здорово не ходить в школу, не решать задач, а находиться в
центре семейного внимания. Мама продолжает копошиться на
кухне, я сбрасываю пудовое ватное пальто в предвкушении
встречи. Вот сейчас зайдет мама, прикоснется взволнованными
губами к моему лбу, пристально заглянет в глаза, заставит
высунуть язык, надавит на него чайной ложкой, а я, чуть
дурачась, буду тянуть из себя утробное а-а-а-а-а… Поставив
диагноз, мама решительно укладывает меня в родительскую
постель, накрывает жарким австрийским пуховым одеялом и
заставляет лежать. Читать любимого Тома Сойера мне не
хочется, я прошу попить чего-нибудь кисленького и скоро
засыпаю. Почему-то всегда во время болезни мне снится один и
тот же сон: безконечная серая шершавая стена, которую я
пытаюсь обойти.
Болезнь
Третий класс. Температура. Значит, в школу не идти.
Апельсин. Лимон. Микстура, сладковатая почти. Полежим
тихонько дома, порисуем для себя, почитаем «Детство Темы»,
книжки умные любя. Ишь как холодно снаружи, как там свищет и
метет. Как тепло! Хотя все туже окна стягивает лед. Как
тепло. Как небывало многоточия растут. С головой под одеяло
– спрячься, съежься, не найдут. Жар проходит… Вяло, вяло дни
с картинками бегут. Звонко шаркает терраса. Бьет сосулька по
ведру. Капитана Гаттераса приключения беру. Впечатленье
производит все, где шум, отвага, звон. Одноклассница
приходит: навещает. Я влюблен. Я лежу такой красивый, как
солдат, что ранен был. Говорит она: «Счастливый! Две
контрольных пропустил. Находилась, научилась. Заболею к
декабрю!» Я рисую «Наутилус» и на память ей дарю.
Владимир Соколов.
К моему
пробуждению уже дымится кастрюля с картошкой в мундире, и я,
закутанный в одеяло, вынужден до струек пота дышать горячим
паром. Освободившись из душного плена, я вновь засыпаю, и
стена уже не кажется такой шершавой.
Утром
от простуды не остается и следа, но я-то знаю, что несколько
дней будут предоставлены мне. Мама предлагает всякие
вкусности, но больше всего я люблю булку с маслом, щедро
посыпанную сахарным песком. Я играю на полу оловянными
солдатиками, папа на службе, мама в вечном стоянии у плиты,
старший брат в школе – и огромное пространство 15-метровой
комнаты подвластно только мне. На кровати я строю из одеяла
и стула индейский вигвам, на полу – паровоз из табуреток, в
руке – почти настоящий пистолет, - и пошла захватывающая
игра в разбойников, пиратов, покорителей Северного полюса и
освободителей угнетенных негров. Эх, где теперь те
хитроумные сюжеты, которые я творил в угоду себе без мыслей
на награду!
Но вот
входит мама и заставляет кушать противные щи с ненавистными
кружочками вареной моркови. Немного покапризничав для
приличия, я покорно съедаю несколько ложек супа, а на второе
требую принести пюре с котлетой от соседки тети Вали – у
мамы так вкусно не получается. Мама берет тетивалину
тарелку, кладет в нее свою котлету с пюре, и у меня аж за
ушами трещит. Молодец какая, соседка наша тетя Валя!
Еще
день-два я предаюсь домашней больничной деятельности, и
счастью моему нет предела. Но рано утром лежащего поперек
кровати сыночка мама начинает одевать в школу; натягивает
чулочки, пристегивает их к поясу. Я хнычу и упираюсь, но
мама ставит меня на ноги, я наскоро умываюсь, завтракаю,
получаю положенные 10 копеек на пирожок с повидлом и
отправляюсь в школу – грызть гранит науки, как почему-то
говорит наш классный руководитель Людмила Евгеньевна.
Когда-то еще удастся поболеть…
Памяти
Тома Сойера
- А ты слыхал, что
засыхает
гриб, если на него
смотреть?
Клянусь! Свободы не
иметь.
А почему, никто не знает.
Посмотришь. Палочку
воткнешь.
А через день туда
придешь, -
уже засох…
- Кому ты брешешь?
Ты ж все подряд в корзину
чешешь.
А может, вправду засыхает
гриб, если на него
смотреть?
- Проверь, - твержу себе,
- приметь. –
а нож его уже срезает.
Все! Гриб увижу –
оставляю!
А как увидел – забываю.
А только срежу –
вспоминаю.
Пока растут, их надо
брать!
Глядишь, и солнце
западает.
Уже пора домой бежать.
А может, вправду
засыхает?..
Игорь Шкляревский |