ГЛАВНАЯ           ФОТОГАЛЕРЕЯ           ГАЗЕТА"ПРАВОСЛАВНЫЙ СПб"           ГОСТЕВАЯ КНИГА

 Знаки припоминания. Былинки

«Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою» (Мф.20,26)

Наслушавшись и насмотревшись передач о дедовщине в российской армии, когда новобранца не просто избивают, а зверски пытают пьяные «деды», после чего у него ампутируют ноги и половые органы, я решил сравнить свой армейский опыт конца 60-х с нынешним. Должен сказать, что я всегда стоял за службу в Вооруженных Силах: страна без защиты – лакомый кусок для негодяев государственного масштаба.

В ноябре 1967 года я попал в Свердловск, на Уктус, в «сержантскую школу» Уральского военного округа, в 40 армию зенитно-ракетных войск. Школа существует и поныне. 1500 мальчишек со всех концов нашей необъятной Родины на полгода стали курсантами в/ч 03430; нас разбили на батареи по 300 человек, а батареи – на взводы. Командовал нами так называемый «постоянный состав» из сержантов и старшин срочной службы; взвод из 30 питерцев возглавлял косноязычный капитан. В такой обстановке, когда вокруг все «салаги», и речи не могло быть о какой-либо дедовщине. Правда, были другие, прикрытые Уставом «стойко переносить тяготы и лишения армейской службы», издевательства: о многокилометровой мойке полов, когда все твои усилия перечеркивает сапог старшины батареи, я уже писал в одной из книг. Но тот же старшина, вернувшись с попойки, утром приказывал дневальным убрать вещественные доказательства того, чем он при возлиянии закусывал; взвод по вечерам отводили в город на фабрику в столярный цех, где мы зарабатывали для постсостава деньги для развлечений. Справедливости ради добавлю, что после работы, перед возвращением в полк, сержант разрешал на свои деньги купить вина. То-то была радость! Еще любил замкомвзвода поднять нас на уборку главного корпуса, и мы почти до подъема драили офицерские кабинеты. Еще у него были свои любимчики, коим он облегчал бремя службы; были во взводе и изгои – слабые, не могущие постоять за себя парни. Мелкие придирки и обидные наказания, которые очень тяжело на первых порах переживали любовно взращенные мамами мальчики в солдатской форме. Как-то мне удалось попасть в санчасть на лечение, но на другой день я был выписан за то, что отказался застелить сержантскую постель. Но чтобы кого-то избили и изувечили! Это было немыслимо. Да, армия не любит выносить свои внутренние дела на публику. Мы даже в письмах домой старались не жаловаться, помятуя о том, что почту перлюстрируют цензоры; мы начали службу в центре Уральского округа, и порядка здесь, благодаря многочисленным проверяющим, конечно, было больше, чем в боевых частях. Тем более, что на территории школы находился крытый бассейн, куда частенько наведывалось начальство – отдохнуть под водочку от трудов праведных. Поэтому все свободное время мы посвящали очистке подъезда к спорткомплексу от снега. Слышали, наверное, как солдаты перед приездом высокого начальства осенью красили зеленой краской пожелтевшую траву? Так вот, это не анекдот: показуха, имитация бурной деятельности, карьера любыми путями есть неотъемлимая часть той армии, которую я знал. Думаю, вряд ли что изменилось за прошедшие десятилетия. Слушай, а где же дедовщина? – спросите вы.

Приложение к Уставу

Азбукой быта армейского

Нам дедовщина была.

В пекле уклада житейского

Детство сгорело дотла.

 

Сдали иные экзамены

И, новобранцами став,

Веря наукам казарменным,

Зря мы зубрили Устав.

Андрей Петухов, СПб

Через полгода я попал в Халиловский 596 зенитно-ракетный полк на границе с Казахстаном, а оттуда прямяком на «точку» километров за сорок. Рвем горизонтов цепь – степь открываем за степью… Вот ты какая, степь, голое великолепье! Ирина Снегова. Представьте себе безкрайную майскую степь, одноэтажное здание казармы, четыре офицерских домика и обвалованные позиции для шести пусковых установок с зенитными ракетами. Даже «колючки», отгораживающей секретный объект от любопытства мира, не было; иногда пастухи прогоняли стадо коз прямо сквозь наши секреты. 28 солдат тоскливо несли здесь воинскую повинность, нет, виноват, почетную воинскую обязанность на фоне мелких степных тюльпанов, сурковых норок и огромной угольной горы-запаса на долгие зимние холода. Так вот, я начал свою службу на новом месте, имея на погонах две лычки младшего сержанта. Они-то и спасли меня от «принятия присяги» - ударов солдатской пряжки по обнаженным ляжкам с такой силой, что на коже отпечатывалась пятиконечная звезда. Два «деда»-таджика, койки которых находились рядом с моей, долго обсуждали, проводить ли эту процедуру на мне. И то правда: риск попасть под трибунал был велик. И «присяги» я избежал. Да, я тоже дослужился до «старика», и «салага» перед сном торжественно возглашал с тумбочки: «Товарищи старики! До дембеля осталось столько-то дней!» Был у меня и «денщик», готовивший мой парадный мундир, и часть содержимого чужих посылок добровольно отдавалась «старикам», и всякие подобные мелочи… Нас было семеро дембелей, однажды мы выпили весь завезенный в магазинчик тройной одеколон, и командир дивизиона, майор Захарчук, добрый пожилой дядечка, долго ходил перед благоухающим строем с большой бутылкой тройного и кричал, что в жизни не закажет больше одеколон на «точку»; да все кружки в столовой нестерпимо воняли, и их пришлось выкинуть. Так проходила моя «дедовщина». Было в полку несколько убийств и одно самоубийство, но причина крылась в гражданской жизни солдата.

Сержанский пост (в лесу, где батарея).

Холодный дождь. В пяти шагах – ни зги.

Еще вчера сменял на нем Андрея,

А нынче – на траве – его мозги…

Майор хрипит: «Стреляться из-за девки?!

Сопляк паршивый! Опозорил часть…»

 

Холодный ствол сжимаю, словно древко,

Смотрю на небо, чтобы не упасть.

Виктор Кудрявцев

Недавно офицер-десантник спросил мое мнение о дедовщине. Я честно ответил ему, что дедовщину искоренить невозможно: она заложена самой системой для облегчения управения солдатами; давая какую-то волю «старикам», с их помощью офицеры поддерживают дисциплину во вверенном подразделении. Даже в богатой американской армии существует дедовщина. Более того, она появляется там, где насильно собирают людей вместе, будь то тюрьма, армия, лагерь военнопленных, детский дом или обычная школа. К слову, «дедовщина» - неотъемлемая часть жизни птиц и животных, своя иерархия есть у насекомых.

Как с этим злом бороться? Честно скажу – не знаю, пусть об этом умные головы думают, вон их сколько в стране нашей… Пусть принимают мудрые законы. После случившегося хотят ввести в армию институт военной полиции, капелланов. Священники предпочтительнее. Поможет ли, Бог весть, лишь бы зарплату они получали из другого источника. Но знаю точно: служить в армии надо обязательно! Но без наркоманов, психически больных и уголовников! И солдатским матерям нечего делать в солдатской казарме: дайте своим сынам хотя бы год выстоять в непривычных условиях – жизнь потом легче прожить будет…   

Я помню: на военном полустанке

Орал на новобранцев старшина.

Шли по дороге новенькие танки

Туда, где шла «холодная» война.

 

Мы встретились на танковой дороге.

Он проклинал казарменную жизнь.

Он плакал. Я сказал тогда: «Серега,

Не унывай, земляк. Давай держись!»

 

Тюремные законы дедовщины

Определяли наш армейский быт…

Я повторял: «Не хнычь, ведь мы – мужчины,

А мужику привычка плакать – стыд!»

 

И перед тем, как разойтись по ротам,

Мы говорили долго… А потом,

Измазанный слезами, пылью, потом,

Он улыбнулся мне разбитым ртом…

Андрей Петухов, СПб