Знаки припоминания. Былинки

И раздели тебя под утро. И забросили в снежный звон

Смотрю с улыбкой виноватой через окно на первый снег, побитый жизнью, тёртый, мятый, угрюмоватый человек. Вот так, тепло и незнакомо, глядит, робея не шутя, папаша у дверей роддома на позднее своё дитя. Как вор, берет, но – приникает к нему и хочет жить светлей, и очень трудно привыкает к последней радости своей. Николай Дмитриев.

В детстве был только один долгожданный праздник – Новый год. Я даже слова такого «Рождество Христово» слыхом не слыхивал. Смутно что-то про «старый Новый год», но это позднее, когда уже погулять от души тянуло. А тогда, в 50-е годы, купить хорошую ёлку тоже была проблема; заранее приобретали (или срубали за городом) и привязывали за окном до праздника. Я уже писал в одной из книг, поэтому повторяться не буду. Сколько сотен тысяч ёлок вырубали только для москвичей! А по всей стране сколько загублено ради недели подержать дерево-красавицу дома? Поэтому сейчас, когда Россия завалена дешевой китайской пластмассой одноразового действия, я радуюсь, что целые леса останутся нетронутыми ради новогодней традиции.

ЁЛКА

Тебя с матерью разлучили. Тебя с сестрами разлучили.

От земли тебя отлучили. Привезли тебя в чей-то дом.

В платье пестрое облачили. Людям кланяться научили.

Золотые шары вручили, чтоб не думалось о худом.

А украли тебя под утро. Подрубили под корень самый.

А тебе бы на волю. К полю. К лесу. К звончатой тишине.

Повелели стоять в кадушке, под щелястой оконной рамой,

И ушастые тени шастали по холодной глухой стене.

А в квартире сидели двое. Молчаливых. И неутешных.

Разлюбивших давно друг друга. Неуступчивых и чужих.

Им давно ничего не надо. Ни святых вечеров, ни грешных.

Просто их тут свела привычка. Просто тут посадили их.

Раззолоченная, цветная, ты им что-то сказать хотела?

А пока ты сказать хотела, прикоснувшись к чужой судьбе,

Все глядел на тебя в окошко клен, от стужи заледенелый.

Простирая пустые ветви, как завидовал он тебе!

А потом догорели свечи. Утро стерло натеки грима.

И раздели тебя под утро. И закинули в снежный звон.

Пробегали собаки мимо. Пролетали во’роны мимо.

И глядел на тебя в испуге потянувшийся к солнцу клен.

Сергей Островой.

Сейчас все не так, как тогда. Тогда выброшенные ёлки ещё долго служили нам основанием для постройки огромной снежной крепости, и надо было побегать по дворам, чтобы раздобыть деревце. Ох, и воевали мы за эти крепости! Снежные ходы-выходы вырыли, и если «враг» одолевал, через тайные лазы заходили противнику в тыл и отвоевывали победу. Дрались не на шутку, а злости на «противника» не было, и когда битва заканчивалась, дружно ели снег, ибо было жарко.

Потом крепость разбирали мальчики постарше и устраивали каток, оставив посередине небольшой снежный островок, украшенный ёлками, для отдыха. А по вечерам – ставили ворота – и понеслась шайба с клюшкой по бугристому льду! Но и малышню не обижали. Ух, и укатывались мы на своих «снегурках»! Коньки крепил на каблуке сапожник с помощью ромбовидной железной пластины с углублением в подошве: вставишь конек с выступом, повернешь ровно – он и держится крепко. А спереди носок привязывали веревочками. Вот и вся хитрость. А валяющихся по дворам ёлок не было: люди были воспитаннее и дворники хорошо работали. Мне наш дядя Вася однажды доверил заливать каток. Вот где радости на всю неделю!

Ну, и, конечно, снежки – это когда зима поддтаивала. Возьмешь снежок в руку, он тяжелый, увесистый и запустишь в небо с такой силой, что назад и не возвращался – наверно, становился третьим спутником Земли.

А вот чего не было, так это всяких стреляющих, взрывающихся, трескучих и даже отрывающих пальцы фейерверков, благодаря вездесущим китайцам, заполонивших магазины и новогодние базары городов и весей нашей необъятной Родины. К слову, в Москве от взрыва петард пострадало 36 человек, а под Тверью загорелось нефтехранилище.

ФЕЙЕРВЕРК

Христианин или леший

с тишины сорвал замок?

Нас шутихой не утешить –

Лешим нравится шумок.

Сатанело, оголтело,

базбивая благодать,

в небо звездное летело

то, что небу не под стать.

Грохот, свист – минут пятнадцать.

А потом, потом, потом –

в вечном небе звезд богатство,

как свидание с Христом.

Владимир Филимонов, СПб

Я купил толстенный поролон под размер окна, затыкаю уши ватой и укрываюсь с головой одеялом – впустую. Гремят! Грохочут очередями! Взрываются! Со свистом! все нескончаемые две недели праздников. Потом постепенно затихают: видно, деньги вышли. Одним словом, это испытание не для слабонервных; на дачу поезжайте, если повезет, что китайский грохот вас там не застанет; но везет немногим…