|
Монастырь
опальных княгинь
Царевна Ксения Годунова
Вернемся,
однако, в Горицы. Список именитых русских женщин, судьба
которых связана с Горицами, не кончается на Ефросинье.
Дочь Бориса Годунова Ксения, красавица (телом
«изобильна, молочной белизной облита») и умница, судьба
которой могла бы быть счастливейшей, оказалась в 1605 г.
во власти Лжедимитрия.
Ксения была хорошо воспитана, грамотна (обучена «писанию
книжному»), музыкальна и в то же время скромна.
В 1599 или
1601 г. Борис Годунов пригласил в Москву в качестве
жениха своей дочери шведского принца Густава,
незаконного сына Эрика
XIV и Екатерины Мансдоттер, который получил иезуитское воспитание, был
сведущ в алхимии и гордился тем, что его звали новым
Парацельсом. Принц, свидетельствует Н.М. Карамзин, «знал
языки, кроме шведского и славянского, италиянский,
немецкий, французский; много видел в свете, с умом
любопытным, и говорил приятно». Он занимал видное место
в политических построениях царя Бориса. Но в Москве
принц вел себя скандально и в конце концов был сослан в
разоренный Углич, «спокойно занимался там химиею» и умер
в 1607 г. в Кашине.
В сентябре
1602 г. из Копенгагена прибыл новый жених Ксении — принц
Иоанн, родной брат короля Христиана
IV
(его звали также герцогом Гансом Датским), но этот
двадцатилетний юноша тоже вскоре умер, причем недобрые
языки причиной смерти называли обильные пиршества и
несварение желудка. Борис рыдал у постели больного, но
этим не отвратил смерти датчанина.
О браке
Ксении велись переговоры с англичанами, герцогом
шлезвигским и грузинским князем.
Когда
московский престол захватил первый Лжедимитрий, а ее
мать и брат были убиты, Ксения едва не отравилась или не
была отравлена. Ее спасло лишь противоядие. Но жизнь ее
стала очень горькой.
Самозванец
сумел «насладиться красоты ея» и затем сослал в Горицы,
где она приняла имя инокини Ольги. Судьба Ксении сильно
повлияла на отношение народа к самозванцу и косвенно
послужила его падению.
Еще при
жизни Ксении в Москве был записан поэтический плач о ее
горькой судьбе.
«Сплачется мала птичка, белая перепелка:
Ох-ти мне, молодой, горевати!
Хотят сырой дуб зажигати,
Мое гнездышко разорити,
Мои малые дети побити,
Меня, перепелку, поймати.
Сплачется на Москве царевна:
Ох-ти мне, молодой, горевати,
Что едет к Москве изменник,
Ино Гришка Отрепьев расстрига,
Что хочет меня полонити,
А полонив меня, хочет постричи,
Чернеческий чин наложити!
А что едет к Москве расстрига,
Да хочет теремы ломати,
Меня хочет, царевну, поимати,
А на Устюжну на Железную отослати.
Меня хочет, царевну, постричи,
А в решетчатый сад засадити.
Ино ох-ти мне горевати:
Как мне в темну келью ступити?!»
Известно
несколько вариантов этого плача, в которых повторяются
размер и основные строки. Здесь приведены отдельные
строфы из двух текстов плача, записанных неизвестным уже
после смутного времени, в 1618-1620 г. для англичанина
Ричарда Джемса в Вологде или Архангельске, найденных в
записной книжке Джемса и впервые изданных в 1907 г. в
Санкт-Петербурге.
Василий
Шуйский, желая восстановить память о Годуновых, повелел
перезахоронить тела членов этой семьи в Троице-Сергиевой
лавре, а Ксения должна была скорбно следовать за
гробами. «Раку Борисову,— писал Н.М. Карамзин,— несли на
плечах двадцать иноков (ибо сей царь скончался иноком)
Феодорову и Мариину несли знатные сановники,
сопровождаемые святителями и боярами, позади ехала в
закрытых санях несчастная Ксения и громко вопила о
гибели своего дома, жалуясь Богу и России на изверга
Самозванца ... В лавре, вне церкви Успения, с
благоговением погребли отца, мать и сына; оставили место
и для дочери, которая жила еще 16 горестных лет в
девичьем монастыре Владимирском, не имея никаких
утешений, кроме небесных».
Еще через
год, поздней осенью 1608 г., когда Ксения
гостила в
Троице-Сергиевой лавре, отряд поляка Сапеги осадил эту
обитель, но монахи и пришедшие им на помощь добровольцы
не только сумели ее отстоять, но и нанесли большой урон
неприятелю.
Осажденные тоже понесли большие потери. Авраамий Палицын
в своем «Сказании об осаде Троице-Сергиева монастыря»
написал: «Всего же у живоначальной Троицы в осаде умерло
старцев, и ратных людей было побито, и умерло от осадной
немощи слуг, и служебных людей, стрельцов, казаков,
пушкарей, застенных бойцов, галичан, достаточных людей и
прислуги две тысячи сто двадцать пять человек, не считая
женского пола, недорослей, маломощных и старых». Можно
себе представить, что пришлось пережить царевне Ксении
за долгие месяцы осады, если женщины, старики и дети
умирали без счета и только «более ста возов всякой
одежды вывезли из обители и вывалили в ров».
Тот же
Сапега тогда захватил Белозерск, пытаясь попользоваться
государственной казной, но ляхи казны не нашли.
В
Сергиевом Посаде хранится икона Спаса, вложенная в
Троице-Сергиев монастырь в 1623 г. неким Никитой
Вельяминовым «по царевне Ксении Годуновой».
Жизнь
свою Ксения Борисовна окончила во Владимирском девичьем
монастыре. |
