Почему
так, сказать не могу, а свои предыдущие книги не
перечитываю. Не хочу — и все тут! То ли мысли идут уже
другие, то ли способ изложения изменился, а поправить
нельзя — только не читаю — и точка. И даже плохо помню
часть собственной рукой написанных эпизодов. Мои книжки
мне только местами нравятся, а за многое написанное
стыдно. Не за содержание — тут никуда не денешься, за
форму изложения. Но это с опытом приходит. А вы не
забывайте, что писатель я молодой — только шестую книгу
вынашиваю. И будьте любезны на снисхождение.
Перед
сдачей в издательство второй книги «Былинок» — пять раз
с перерывами прочитал, а мнение разное: один раз читаю —
нравятся, второй раз — изорвать бы в клочки да в
корзину, в третий раз — даже сам плакал над удавшимися
эпизодами, четвертый раз жене отдал — она не соврет
(сказала: «лучше первой»), а в последний раз уже в
Институте Русской Литературы Российской Академии Наук
читали для рецензии — в Пушкинском Доме. Но покоя нет.
Пока не скажет читатель нелицеприятно — молодец,
Александр, хорошо написал, есть польза и читать легко, —
нет в писателе писательской удали, что полезное дело
сотворил, не зря штаны просиживал и бумагу портил; и
будет он надоедать и редактору, и знакомым по телефону
«былинками», а в родной редакции бедным сотрудникам уши
затыкать приходится от безконечных вариантов «былинок».
И
только читательская почта может непредвзято сказать
правду: книгу им автор не дарил, автографов
подобострастных не делал, слов ласковых не наговаривал,
да и вообще люди они незнакомые, и живут Бог весть как
далеко друг от друга.
Из
Ростовской области городишка Морозовска прибрело
письмецо от читателя. Не буду приводить приятные для
автора слова, хотя и резанула фраза: «Вы, почти никогда
не заботясь о внешней красоте слов и предложений,
потрясаете своей обнаженностью сердца… и очень часто
ваша жизнь совпадает с жизнью наших читательских сердец
и душ. Вы, Александр Григорьевич, для всех нас как брат
родной…» Ну и дальше в том же расслабляющем «инженера
человеческих душ» духе.
Конечно, он не хотел ни в коей мере обидеть автора, но
то, что «в книгах нет заботы о внешней красоте слов и
предложений», повергло в уныние. Я столько сил отдаю
стилю, перерываю словари и справочники, в записную
книжку пойманное записываю, фразы порой часами ищу,
иногда слова новые придумываю, даже сам жанр «Былинок»
литературе был неизвестен — и вот на тебе! Но,
успокоившись, я подумал: а зачем читателю вся это
внутренняя писательская возня? Читается легко в книге —
слава Богу! мысли близки и понятны — слава Богу! чем-то
сумел помочь писатель — слава Тебе, Господи!
Не хлопай словом походя,
Побойся Даля,
Не прячь учебник от дождя –
Чти Розенталя.
Не бей грядущее вальком,
Оно – настанет.
Язык пребудет языком,
А нас – не станет.
Геннадий Ермоленко
Сумел
бы я, сидя безвылазно в инвалидном кресле с неизлечимой
болезнью и нестерпимой болью, («даже на Пасху не было
сил разговеться»), которую нам ни понять, ни познать
невозможно, написать такое жизнеутверждающее письмо? Я —
точно нет. А читатель Игорь пишет: «Моя жизнь состоит из
борьбы с неизлечимым недугом, с хандрой и скорбями.
Точнее сказать, моя «борьба» — это христианское
терпение; это моя борьба с «рогатым». Недавно неудачно
наклонился через подлокотник кресла-коляски — и сломал
ребро, а еще одно надколол. Боли были такие, что врагу
не пожелаешь: ни вздохнуть, ни охнуть. Три недели
просидел, замотанный в простыню и мог только молиться. И
слава Богу!
Если
сумеете найти, пришлите мне, пожалуйста, вашу книжку
«Страницы души». Смирнов Игорь Алексеевич,
ул.Истомина,д.43, г.Морозовск, Ростовской области,
347210».
Книгу-то я для тебя нашел. Мне бы хоть каплю твоего
мужества сыскать, Игорь! Это тебе, а не мне книги
писать…
†«Когда
кто-либо переносит все постигающее его с радостью, то,
что бы ни случилось с ним, все успокаивает его».Прп.Петр
Дамаскин
