Владыка

Он подписывался «Твой богомолец»

Монахиня Иоанна (Смолкина)

Я была тринадцатилетним подростком, когда впервые увидела Владыку Иоанна. Он управлял тогда Самарской и Ульяновской епархиями и приехал в нашу деревню Оськино на престольный храмовый праздник. Церковь была битком набита, а он стоял на кафедре в митре, и мне не разглядеть было его лица. В окно лилось щедрое солнце, и от этого Владыка стоял, будто в некоем розовом облаке. Я не перемолвилась с ним ни словом, но интуитивно почувствовала, что это тот человек, которого бы я хотела назвать своим духовным отцом. Однако прошло много лет, прежде чем моя мечта осуществилась. Мы встретились, когда я поступила в Пюхтицкий женский монастырь и игумения Варвара послала меня домой выписываться. Приехав в Самару, я пошла в епархию. Владыка принял меня.

О чем я говорила тогда? Не помню. Помню только, как хорошо и тепло было у меня на душе от общения с ним. Но вот беда, из-за волнения я позабыла о самом главном — попросить, чтобы взял он меня в свои духовные чада. Тогда, вернувшись в монастырь, я решила, подобно другим сестрам, написать Владыке. Вскоре получаю ответ, а внизу подпись — «Твой богомолец». А я уже знала, что другим он подписывался знаком равенства, что значило — духовный отец. Я вновь написала Владыке, попросилась в духовные чада. Он ответил: «Я не против, но все будет зависеть от того, насколько ты будешь послушна». Вот был праздник души!

Подошло время пострига в мантию, я побежала звонить Владыке: «Владыченька, помолитесь, через два часа у меня постриг. Я так боюсь». Он мне в трубку: «Не переживай, все будет хорошо». Еще я боялась, что мне дадут какое-нибудь некрасивое имя, но говорить Владыке о том не стала. И вдруг слышу, как произносят: «Постригается монахиня Иоанна». Меня нарекли именем Владыки, которое означает — «благодать Божия».

Ошибочно думать, что Владыка всегда был благодушен. Как он умел нас проучивать! Вспоминаю два случая. Прихожу как-то к нему, а там — чай, а мне еще в одно место поспеть надо. Я с порога: «Владыченька, у меня времени мало, всего полчасика...» Он ничего не сказал и продолжил прерванную моим появлением беседу. Тема, затронутая в беседе, давно меня интересовала, и я решила остаться. Но Владыка напомнил: «Тебе пора уходить, полчаса прошло». Я заупиралась: «Но, Владыко, мне уже и не хочется уходить, так интересно, что Вы рассказываете». Он был неумолим: «Нет. Уходи». Я шла по улице и ругала себя за безтолковость, ведь Владыка помолился бы, и там, где меня ждали, все устроилось бы.

В другой раз мы приехали втроем. Одна сестра подошла к Владыке и говорит: «Владыченька, мне нужно с Вами поговорить минут двадцать». А надобно сказать, что мы все ждали, когда у него появится свободная минуточка. «Хорошо, — согласился Владыка, — идем». Он отвел ей ровно двадцать минут, как она и просила. Мы в тот день на прием не попали. Зато на следующий день сразу после вечерней трапезы Владыка пригласил нас к себе, а Елизавете сказал: «А с тобой, матушка, мы уже вчера обо всем поговорили». Владыка угощал нас чаем, и беседа наша затянулась до одиннадцати вечера. После я сказала Елизавете: «Пусть будет это тебе в мудрость — имей терпение. Вот мы потерпели, и Господь послал нам такое утешение».

А как он испытывал меня, когда я к нему приехала впервые... Он не пригласил меня на трапезу, а только вечером на беседу. Я восприняла это как должное, обидеться — в голову не пришло. Вечером после беседы он вдруг спрашивает: «Ну, говори, какие у тебя в этот день помыслы были?» Какие у меня могли быть помыслы? Я весь день как на крыльях летала в предвкушении встречи. «Все слава Богу, Владыко», — отвечаю растерянно. Тогда он благословил меня и сказал: «Завтра чтобы была на архиерейской трапезе». Потом уж я узнала, что он так испытывал меня на гордыню, не обижусь ли я, что не сразу получила приглашение. С тех пор, когда я приезжала к Владыке по делам ли монастырским, за советом ли, он всегда приглашал меня на трапезу.

Еще он выковывал у нас дух монастырский, следил, чтобы не очень прилеплялись мы к своим родителям. Однажды я приехала к нему и надеялась потом еще на несколько денечков съездить к маме. Вот я живу неделю, две... Мама каждый день звонит, плачет, ведь целый год встречи со мной ждала. Я тогда говорю: «Владыченька, мне бы домой теперь». А он: «Ничего, ничего, отсюда поедешь прямо в монастырь». Купил он мне билет, и я мимо мамочки прямиком до Пюхтицы и поехала. Кому-то это может показаться жестоким. Нет, он делал правильно, обрывая все родственные связи, выковывая в нас иноческий дух. Сам он так и жил.

Я благодарна Господу за то, что Он, по милости Своей, послал мне такого пастыря.