ГЛАВНАЯ           ФОТОГАЛЕРЕЯ           ГАЗЕТА"ПРАВОСЛАВНЫЙ СПб"           ГОСТЕВАЯ КНИГА

 Время странствования

Троицкая дорога

 

Как могучий маяк средь житейского моря,

Преподобного Сергия Лавра стоит,

И застигнутых бурей печали и горя,

К тихой пристани жизни зовет и манит.

Там, во храме, под сводами, полными мрака,

В кротком трепете света возженных лампад,

Есть с мощами нетленными дивная рака,

Мощи те исцеленья страдальцам точат.

Сносит Русь свои скорби, печали, страданья,

Свое горе, нужду к чудотворным мощам,

И молитвою мира, любви, упованья

Просит помощи всем своим верным сынам.

Преподобный угодник, моленьям внимая,

Источает целебную всем благодать.

И гремит Промыслителю слава святая,

Что изволил Он милость нам грешным подать.

Да послужит же эта святая Обитель

Средь житейского моря для нас маяком!

Да поможет Святой Преподобный Целитель

Нам бороться с недугом, бедой и грехом!

П.Лебединский

 

Я совсем не случайно разделил книгу на три поприща: расстояние от столицы до Троице-Сергиевой Лавры составляет примерно семьдесят верст, или три дня пешком. А по-другому к Троице и не ходили. Богомольники старались совершать паломничество к Преподобному Сергию как можно чаще, не реже, если позволяли возможности, раза в год. Как правило, оно начиналось на Соборной площади Кремля с земного поклона. Потом паломники проходили мимо Чудова и Вознесенского монастыря и, сняв шапки, выходили через Спасские ворота по Ярославскому тракту.

По распоряжению Иоанна Грозного во второй половине XVI века были выстроены путевые царские дворцы — их было пять. Первый от Москвы путевой дворец находился в селе Алексеевское, неподалеку от современной станции метро «Алексеевская». Здесь же находился храм, где хранилась чудотворная Тихвинская икона Божией Матери. Второй — на берегу реки Яузы в селе Тайминская; третий дворец — в селе Братовщина; четвертый — в селе Воздвиженское, а пятый — в Троице Сергиевом монастыре. Он только и уцелел до наших дней. Остальные, деревянные, от ветхости развалились.

На пути к Троице было немало гостевых дворов. Старинная Ярославская дорога хранит отпечатки многих тысяч ног, среди которых есть и следы Пушкина, Лермонтова. Еще мальчиком совершил свое незабываемое паломничество ставший впоследствии знаменитым православный писатель Иван Шмелев. Даже цари ходили к Троице пешком. Лишь один Патриарх имел право езживать в карете. Два раза совершал пешие паломничества царь Алексей Михайлович. Свой способ соблюсти всенародный обычай придумала Екатерина II, когда в один из приездов в Москву решила посетить знаменитый монастырь, сходить на богомолье. Окруженная свитой, императрица доходила до определенного места, где ее поджидал экипаж, на котором она возвращалась в Москву. На следующий день ее привозили в то место, до которого она дошла накануне, и Екатерина далеее шла пешком. Потом она опять скакала в Москву. На следующий день все повторялось в том же порядке. Считалось, что совершать паломничество пешком нужно потому, что сам Сергий «никогда не ездил на коне».

Русские предприниматели и здесь проявили смекалку, построив в 1862 году Троицкую частную железную дорогу: было подсчитано, что за год по Ярославской дороге проходит в Троице-Сергиеву Лавру до 500 тысяч паломников. На пробный проезд из Москвы было потрачено всего два часа со всеми остановками. Но, к великому удивлению строителей, богомольцы отказались пользоваться железной дорогой. Тогда по просьбе акционеров братия Троице-Сергиевой Лавры во главе с архимандритом заполнила вагоны одного из поездов. Собственным примером показывая, что пользование железной дорогой не является грехом даже на таком «святом пути». И все же пешее паломничество народ считал предпочтительнее… Три дня Лавра кормила богомольцев безплатно, потом или возвращайся, или коштись за свой счет… Эти сведения я почерпнул из самарской «Народной газеты» в статье М.Щербака «Паломничество в Святую Русь», №4, март 2003.

 

Иван Шмелев вспоминал: «В Святых воротах сумрак и холодок; а дальше — слепит от света: за колокольней солнце глядит в пролет, а виден черный огромный колокол, будто висит на солнце, от благовеста — дрожит земля. Я вижу церкви — белые, голубые, розовые на широком просторе, в звоне. И все кажется мне, звонят и светят кресты на небе, сквозные, легкие. Направо — большой собор с синими куполами, с толстыми золотыми звездами…

…Падает с неба звон. Кружится голова от гула. Дрожит земля. Я вижу разные огоньки — пунцовые, голубые, розовые, зеленые… тихие огонечки лампад. Не шелохнутся, как сонные. Под ними золотые цепи. Под серебряной цепью висят они повыше и пониже, будто на небе звездочки. Мощи Преподобного — под ними. Высокий, худой монах, в складчатой мантии, которая струится, переливается в огоньках свечей, недвижно стоит у возглавия, где светится золотая Троица. Я вижу что-то большое, золотое, похожее на плащаницу. Я целую, чувствую губами что-то сладкое, пахнущее миром. Я знаю, что здесь Преподобный Сергий, великий Угодник Божий».

 

«Видно всю Лавру-Троицу: светит на нас крестами. Мы крестимся на синие купола, на подымающийся из чаши крест:

Пресвятая Троица, помилуй нас!

Преподобный отче Сергие, моли Бога о нас!…

Выезжаем на белую дорогу. Навстречу — богомольцы, идут на радость. А мы отрадовались — и скучно нам…

— Вот мы и помолились, привел Господь… благодати сподобились… — говорит Горкин молитвенно. — Будто теперь и скушно, без Преподобного… а он, батюшка, незримый с нами. Скушно и тебе, милый, а?…

Постукивает тележка. Мы тихо идем за ней». Иван Шмелев «Богомолье».