Святой Николай Чудотворец

В годы войны

Дело было в конце войны, когда наши войска стояли перед укрепленным районом Восточной Пруссии. Кто-то из начальства додумался напоить солдат перед наступлением. Целый танковый корпус пошел вперед, пьяные танкисты давили немцев-беженцев на дорогах.

Наш минометный дивизион двигался по следам танкового корпуса, и все мы ужасались такой жестокости. К ночи мы подошли к какому-то селению, расставили часовых. Я пошел проверять посты, после чего отошел в сторону от дороги, взглянул на небо — и остановился как вкопанный. На небе явились славянские буквы, которые не мог тогда прочесть, так как не знал славянского языка, разобрал только слово «БОГ». Это было какое-то озарение, я задумался о смысле бытия, о том, доживу ли до конца войны, о том, что меня ожидает — и так простоял всю ночь, не замечая времени.

Утром зашел в немецкий дом, недавно покинутый хозяевами. Печь была натоплена, кровати чисто застелены. Мне стало очень жалко хозяев дома, наверное, они где-то недалеко спрятались. Очень захотелось спать, и я решил устроиться на диване, чтобы не мять постель. Снял сапоги и только прилег, как в комнату вошел старичок — русский с виду, благообразный, в простой одежде. Я решил, что это один из русских пленных или вывезенных на работу в Германию и удивился, неужели таких старых увозили на работы? Спросил его: «Ты откуда, дедушка, и как сюда попал?» Старичок ответил так: «Ты задумался о смысле жизни и о смерти — завтра встретишься с ней лицом к лицу, но не умрешь, а впоследствии послужишь мне. Тебя до конца войны ни одна пуля не тронет, даже ноготь не зацепит — по молитвам твоей матери».

Затем старичок начал обличать меня в грехах, вспомнил всю мою жизнь. Упрекнул меня, что не исполнил обещания, данного матери, не причастился, а только поисповедовался, уходя на фронт. «За это ты долго еще не увидишь ее», — сказал старец. Обличал он и русских солдат за безобразия, предсказал, что они будут наказаны. Это предсказание вскоре исполнилось — немцы устроили засаду — и весь танковый корпус был разгромлен, сотни танков сгорели, и солдат погибло сотни тысяч. После этого случая я дал обет не брать в рот спиртного до конца жизни.

Старец стоял передо мною во время беседы, а я сидел на диване. В конце беседы я спросил: «Как тебя зовут, дедушка?» — и наклонился, чтобы надеть сапоги. Когда поднял голову, никого в доме не было. Пошел по дому, заглянул за шкаф, затем спросил часового, не входил ли кто в дом и не выходил ли только что? Часовой ответил, что никого не видел.

А на следующий день я действительно увидел смерть лицом к лицу. Пошел по делам в штаб, перекинул автомат через плечо, хотя обычно ходил с пистолетом. На пути увидел, как в стороне от дороги, метрах в пятистах, что-то блеснуло. Удивился, кто там может быть — кругом наши войска, и решил подойти поближе. Когда приблизился вплотную к этому месту, обомлел: в укрытии находились девять немецких корректировщиков. Конечно, все стволы наведены на меня, за автомат хвататься было безполезно — все равно не успею. Командир их вытащил пистолет, дал знак, чтобы остальные не стреляли, и начал прицеливаться. Тогда я изменил направление движения и начал удаляться от них, каждое мгновение ожидая выстрела. Еще подумал: «Не так смерть страшна, как плен, они ведь могут скрутить меня». Вся жизнь прошла тогда передо мною, мышцы стали как каменные, казалось, что никогда не кончатся эти минуты, пока шел под пистолетом, направленным в спину. Когда зашел за ближайшую сопку, рухнул на землю, думал, что ранен, но оказалось, от нервного напряжения. Немцы так и не выстрелили. Потом доложил, что у нас в тылу корректировщики, но немцы успели уйти, и я был очень доволен, ведь они меня не тронули.

Тогда я дал обещание исповедаться и причаститься после войны, повенчаться с женой и, чем смогу, послужить Богу. В ноябре 1947 года, когда я жил в Ленинграде, явился во сне тот самый старец уже в архиерейском облачении и обличил, что не выполнил я обещаний своих. Затем сказал: «Ты хотел знать мое имя — звать меня Николай, приходи ко мне», — и назвал адрес. После этого добавил: «Через три дня ты узнаешь, как была спасена Россия и твой го род — не забудь об этом и поведай другим». Я запомнил этот адрес, и, когда разыскал указанный дом, оказалось, что это... Николо-Богоявленский собор!

Через три дни я выяснил, что в Ленинград прибыл митрополит Гор Ливанских Илия и что завтра он будет служить литургию в Николо-Богоявленском соборе. 9 ноября после окончания литургии митрополит Илия преподнес храму частичку мощей Святителя Николая, которая и по сей день находится в старинном храмовом образе Святителя перед солеей слева от главного престола.

Священник Василий Швец, «Русь Державная», Москва